Главная→Томаты→Михаил якушев историк. Фонд Андрея Первозванного хранит духовные традиции

Михаил якушев историк. Фонд Андрея Первозванного хранит духовные традиции

Доклад, прочитанный на международной монашеской конференции «Святоотеческое наследие в свете афонских традиций: духовное руководство». Екатеринбург, 27-29 мая 2016 года.

На Седьмом Вселенском Соборе, ознаменовавшем победу над иконоборчеством, то есть торжество Православия, было принято определение, согласно которому Богу подобает служение, а иконам следовало воздавать поклонение. Данное определение получило характер церковного догмата, имевшего отношение и к теме православного паломничества. Вот почему в византийской церковной традиции паломники назывались «поклонниками», то есть богомольцами, совершавшими странствования с целью поклонения христианским святыням. Практически сразу после Крещения Руси поклониться святым местам православного Востока отправлялись богомольцы древнерусского государства. В XII столетии святую землю посетил игумен Даниил, оставив после своего путешествия подробное описание своего проскинитария. Эти традиции поклонения христианским святыням и описания своих «хожений» продолжили затем и другие «древнерусские поклонники», посещавшие территорию бывшей Византии, на обломках которой раскинулась великая империя Османской династии. Наиболее известным путешественником той эпохи, описавшим свое хождение, был московит Василий Гость (1466 г.). Однако лишь почти столетие спустя следующим поклонником, оставившим нам описание своего странствия, стал смоленский купец Василий Поздняков, который в 1558 г. отправился с дарами царя Иоанна IV на православный Восток. Большой известностью пользовалось так называемое «Хождение Трифона Коробейникова», который в качестве царского посла по поручению Иоанна Васильевича Грозного сначала в 1552 г., а затем в 1594 г. по повелению царя Федора Иоанновича осуществил свои хождения на православный Восток. Традицию русских богомольцев продолжил казанский купец Василий Гагара, посетивший провинции Османской империи - Сирию, Палестину и Египет в период с 1634 и 1637 гг. Шел он из России «сухим путем» на Тифлис, Эривань, Ардаган, Карс, Эрзерум, Севастию, Кесарию, Алеппо, Амидонию, Дамаск, Иерусалим. Из русских поклонников XVII столетия, пожалуй, самое видное место занимает Арсений Суханов, сначала архидиакон Чудова монастыря, а затем строитель Богоявленского монастыря, принадлежавшего Троицко-Сергиевой лавре. Будучи авторитетным представителем в церковных делах, Арсений Суханов получил высокое поручение своего правительства выехать в Палестину и Египет, куда он направился вместе с патриархом Иерусалимским Паисием в 1649 г., а прибыл лишь год спустя, встретившись также в Египте с патриархом Александрийским. Вернувшись в Россию четыре года спустя, в 1653 г., «сухим путем» через Палестину, Сирию, Грузию и Кавказ, он не застал в живых благословившего его в долгий путь патриарха Московского Иосифа, на кафедру которого взошел Никон, который снова направил его на православный Восток с целью приобретения новых греческих книг для успешной реализации исправления церковных книг и обрядов. Так, в начале 1654 г. Арсений был отправлен на Афон, откуда он вывез около полтысячи всевозможных книг. Вернулся Арсений из командировки два года спустя. В январе 1656 г. и был назначен келарем Троицко-Сергиевой лавры. К сожалению, загруженность Арсения на Афоне не позволила ему оставить для нас подробного описания монастырей и монашеской жизни их насельников.

Тем не менее, благодаря подвижничеству вышеперечисленных поклонников мы имеем интересные описания христианских святых мест в арабских провинциях Османской империи - Сирии, Палестине и Египте. Однако достоверных сведений о святой горе Афон на тот момент у русского правительства, равно как и у Греко-Российской церкви, не имелось.

Этот пробел удалось восполнить следующему поколению поклонников начала XVIII века. В 1681 г. в Бахчисарае, столице Крымского ханства, являвшегося субъектом Османской империи, был подписан Крымский, или Бахчисарайский трактат, в котором за русскими богомольцами закреплялось право свободно посещать святые места на территории Османской империи. Это право было подтверждено в Константинопольском мирном договоре России с Высокой Портой в 1700 г.

Главным и, пожалуй, самым подробным описанием своих почти что четверть вековых «хожений» по святым христианским местам стали опубликованные в конце XVIII столетия по распоряжению князя Григория Потемкина «Странствия Василия Григоровича-Барского по Святым местам с 1723 по 1747 год».

Следующее описание Афона конца XVIII века мы находим в «Описании путешествия отца Игнатия в Царьград, на Афонскую гору, в Св. Землю и Египет. 1766-1776 гг.», изданном в конце XIX в. под редакцией В.Н. Хитрово.

В середине 1845 г. Порфирий (Успенский) отправился на Афон, где пробыл до июня 1846 г., посетив все Афонские монастыри и тщательно изучив их библиотеки. Он составил подробный список рукописей, хранящихся на Афоне, а многие из них даже переписал. Результатом деятельности Порфирия (Успенского) явился его труд (в 2-х томах) по истории Афонской горы, охватывающий период с древнейших времен до середины XIX в. Он подробно описал природные условия Афона, наиболее интересные памятники архитектуры, объяснил происхождение названия местности, дал характеристику его жителей.

Но вернемся к «Странствованиям Григоровича-Барского, которое было в конце XIX века в четырех частях со 145 рисунками, под редакцией А.П. Барсукова - «с подлинной рукописи». Вот какую характеристику дает этому труду выдающийся церковный историк, профессор Московской духовной академии и заслуженный профессор Московского университета А.П. Лебедев (1845-1908): «Это такой памятник, равного которому нет ни у греков, ни в Европе, когда дело касается изучения внутренних сторон Греческой церкви XVIII в. Достоинство его мы можем обозначить только следующим неправильным, но на этот раз наиболее подходящим выражением: он, этот памятник, слишком хорош».

Так что же это за паломник Васили Григорович-Барский? По свидетельству его брата Ивана, Василий был еще с детских лет «любопытен» ко всяким наукам и художествам и «имел охоту видеть чужие страны». Это и послужило причиной решения Василия, оставив Киевскую академию, уехать с товарищем Иустином Леницким во Львов, где они прибегнули к хитрости и объявили себя уроженцами польского города Бара, чтобы попасть в иезуитскую академию, так как православных в нее не принимали. Вскоре обман был раскрыт, и приятелей изгнали вон. Во Львове путники сошлись с русским священником Стефаном Протанским, с которым Василий и Уилиан отправились в Пешт, оттуда - в Вену, Падую, Феррару, Пезаро, Фано и Анкону вдоль берега Адриатического моря - в Лорето. Там Барский настоял на том, чтобы сначала «пойти поклониться мощам угодника Бижия Святителя Христова Николая» в Бари, а уж затем - в Рим. «Аще», пишет он, пойдем первее к Риму, доволни будем видением величества, красоти и слави его и обленимся пойти поклонитися мощем угодника Божия Святителя Христова Николая». Шли путники под палящим солнцем Калабрии. Напасти не прекращались: Василий потерял свои патенты, а пилигрим без патентов, по замечанию Барского, то же что «человек без рук, воин без оружия, птица без крил, древо без листвия». У гробницы Николая Чудотворца в Бари Барский усердно со слезами молил Угодника Христова о нахождении патентов и исцелении больной ноги. И о чудо! Его патенты отыскались, а больная нога зажила! Но жестокая лихорадка сдерживает Барского в Лоретто, в результате чего его спутник Иустин Леницкий не стал дожидаться выздоровления своего друга и отправился в Рим без него. После выздоровления одинокий странник Василий Барский посетил Рим, где целыми днями осматривал церкви и кардинальские дворы. Между прочим ему удалось даже воспользоваться гостеприимством самого Папы, который пригласил русского богомольца отобедать с ним. После трехнедельного осмотра вечного града Барский вернулся в Венецию, где познакомился со своим новым спутником бывшим архимандритом Тихвинского монастыря Рувимом Гурским. Наступила итальянская весна 1725 г. и с приходом тепла странника Василия потянуло на Святой Восток. С новым спутником Василий отправился морем на Корфу, затем на о-в Хиос, где повстречался с Иерусалимским патриархом Хринсафом. Там путники решили вместо Иерусалима (куда, по словам патриарха, требовалось много денег) отправиться на Афон только поклониться святыням, а потом возвратиться в отечество. Спутник Василия Рувим Гурский умер, и Барский в одиночестве отправился морем в Солунь, откуда пешком устремился на Афон. Он претерпел много путевых невзгод, обходя все монастыри. Постоянным местом проживания у него был монастырь Св. Пантелеймона. Ему пришлось вынести целое гонение за свое путешествие в Рим и обед у Папы. Его даже не допускали до Причастия, и только после архиерейского разрешения он был допущен к «Пресвятейшей Евхаристии». Получив сведения, что «повсюду мир и тишина слышатся», Барский вернулся в Солунь, чтобы оттуда сесть «безмездно», то есть «невозбранно», или бесплатно на корабль, отплывавший с поклонниками в Святую землю. Пройдя Родос и Кипр, Барский сошел на берег в Яффе, а оттуда пешком с караваном странников отправился в Иерусалим через Рамлю и другие арабские селения. Он был на Иордане и Мёртвом море, в Вифлееме, в лавре Саввы Освященного. Путешествовал по Синаю, Египту. В Каире патриарх Александрийский сжалился над ним и приютил на своем подворье. Барский к тому времени уже освоил латинский и греческий языки. Из Египта Василий Барский пошел на север в Сирию, в пределы Антиохийской церкви. Он побывал в Дамаске, Алеппо. Не найдя греческого священника, он исповедовался у арабского православного священника. В 1729 г. Василий Барский надумал вновь посетить Иерусалим, надеясь от Святых мест «совершенное получити здравие». Из Триполи он отправился через Назарет в Самарию. Под Иерусалимом русского путника ограбили и избили разбойники, отобрав у него даже одежду. Так без одежды и денег Барский не мог пройти, не заплатив местным мусульманским пикетам. Тогда наш богомолец прикинулся юродивым Христа ради, «безчинствуя и неподобная глаголяй и бех в поругание всему народу» и в таком виде пришел к Пасхе в Иерусалим. Затем вновь прошел всю Палестину, описал увиденное. Из Триполи Барский хотел вернуться через Константинополь в Киев. Но остался на целых пять лет жить и учиться в патриаршем православном училище для более глубокого изучения греческого языка. Из Триполи Барский выезжал в Египет к Александрийскому патриарху Косме для принятия благословения его к собиранию милостыни. Антиохийский патриарх Сильвестр познакомился с Барским в Дамаске и, полюбив его, пожелал удержать его подле себя. 1 января 1734 г. он постриг Василия в монашеский сан. Однако все это не изменило желания Барского удалиться из Дамаска. Вновь продолжились странствия по Великой Сирии. Барский посетил Кипр, затем переехал на Патмос из-за начала русско-османской войны 1736 г. на Патмосе Барский получил известие о кончине отца, однако он отказал просьбе матери и брата вернуться в Киев.

Весть о пребывании на Патмосе удивительного русского монаха-пешеходца дошла до самой императрицы Елизаветы Петровны и графа Алексея Григорьевича Разумовского. В мае 1743 г. Барский получил от нашего резидента в Царьграде А.А. Вешнякова письмо, в котором он сообщал, что вследствие Высочайших Ея Императорскаго Величества указов Барский вызывается в Константинополь, «понеже здесь», пишет Вешняков «в персоне вашей особливо не без нужды есть». С печалью и неохотою покинул Барский Патмос, сев на корабль в день святого Иоанна Богослова 26 сентября 1743 г., но уже вооруженный султанским фирманом на свое имя. Находясь под покровительством двух августейших особ - российской императрицы и османского падишаха - Василий Барский стал пожинать плоды своих многолетних трудов. При вступлении на о. Хиос Барского было остановил таможенный чиновник из евреев, но, увидев фирман, тотчас пропустил русского монаха. Когда о приезде на Хиосе узнали иноки монастыря Агиамона, то прислали к Барскому целую депутацию «от соборных старцев» с просьбой посетить их монастырь. На это приглашение Барский с иронией им заметил, что он уже дважды посещал их монастырь и тогда был ими принят как худоризец, просящий хлеба. Это замечание Барский сделал старцам с той целью, чтобы обличить их «тогдашное нестраннолюбие и нинешное ласкательство». Но, не желая показать «по себе гордости и презрения образ», принял их приглашение. На Хиосе к Барскому приходило множество русских невольников, мужчин и женщин, с просьбой ходатайства об их освобождении из пленения. Барский принял самое сердечное участие в их горе и обещал сделать в Царьграде все от него зависящее. В 1743 г. он увидел с моря османскую столицу - «царствующий град». А.А. Вешняков, познакомившись с трудами Барского «похвалил его пред всеми» и дал ему «милостыню не малу», пригласив его к господней трапезе. Полученными деньгами он распорядился следующим образом: часть из них потратил на покупку книг, другую на одежду; третью и бóльшую часть он послал на о. Патмос в монастырь св. Евангелиста Иоанна Богослова «не вместо милостини», замечает Барский, но «вместо благодарствия за благодеяние и милостину», а остальную и малую часть денег оставил у себя на всякий случай.

Резидент Вешняков всячески хотел оставить при своей дипломатической миссии Барского. Он даже включил его в состав своей свиты на аудиенцию к великому визирю. Затем вознамерился назначить Барского «своим капелляном», что весьма смутило ученого монаха. Но Барского вновь манило в паломничество, и в мае 1744 г. снабженный Вешяковым новым султанским фирманом, Барский вторично вступил на св. Афонскую Гору. На этот раз нашего Барского приняли на Афоне не так, как в первый раз, но с «многократною любовию и почитанием». Эту перемену Барский объяснил следующим образом: во-первых, своим знанием греческого языка; во-вторых, величием России, от которой греки, наипаче же иноки, чаяли получить избавление; и в-третьих, Барский был почтен фирманом «от Царьграда и грамотой от високороднаго господина резидента Алексея Андреевича Вешнякова». Эти обстоятельства позволили Барскому проникнуть в самые сокровенные монастырские архивы, что позволило ему, по словам митрополита Евгения, своим подробным описанием Афона познакомить с богатством исторических источников, скрывавшихся в Афонских библиотеках.

Описанием своего вторичного посещения Афона завершает Барский рукопись своих странствований по Святым местам Востока, а с тем вместе и свою биографию. С Афона он пошел в Салоники, затем в Трикалу и Арту, посетил монастыри в Метеорах. Затем отплыл в Патрас, а оттуда посетил Калаврит, Афины, о. Крит. В середине 1746 г. он вернулся в Константинополь, где нашел неблагоприятную для себя перемену. На место умершего в 1745 г. Вешнякова прибыл новый дипломат Адриан Иванович Неплюев, который сразу же невзлюбил Барского, которого недоброхоты уже успели оклеветать новому резиденту. Неплюев угрожал первым пароходом под стражей отправить Барского в Петербург, что побудило русского монаха спешно покинуть османскую столицу и отправиться на родину. Через Бухарест, Яссы, Могилев в Киев. Домой он прибыл 5 сентября 1847 г. и через месяц умер. Тело инока Василия было торжественно погребено в Киево-Братском монастыре. В гроб с ним положили разрешительную грамоту патриарха Иерусалимского Хринсафа.

Изданные в конце XVIII века по распоряжению светлейшего князя Потемкина-Таврического хождения Василия Григоровича-Барского вдохновили и подвигли целую плеяду богомольцев-поклонников, устремившихся на Православный Восток на поклонение Святым местам Палестины. Среди них в начале XIX столетия был один из самых известных и необычных русских поклонников житель села Павлово Горбатовского уезда Нижегородской губернии крепостной крестьянин графа Дмитрия Николаевича Шетеметева (1803-1871) Кир Бронников. Он совершил паломничество в Палестину в 1820-1821 гг. Маршрут Кира Бронникова до Иерусалима пролегал через Одессу, Царьград, Яффу и Рамлу.

Еще до прибытия Бронникова в порт Яффа туда был командирован из русской дипломатической миссии в Константинополе на место постоянной службы первый российский вице-консул в Яффе Георгий Мострас (1820-† 1838 гг.). В сентябре 1820 г. Мострас получил от российского посланника в Царьграде два рекомендательных письма на имя Бронникова и его спутника отставного лейб-гвардии конного полка поручика Егора Бессаровича, которым вице-консул предоставил кавваса (араб. стража, охранника) и говорящего по-османски русского слугу. Примечательно, что Бронников был чуть ли не первым паломников, который застал и описал начальный период антиосманского восстания греков. Сразу после Пасхи в Иерусалиме он почуял что-то неладное и с помощью российского консула спешно добрался до Яффы, чтобы продолжить свое паломничество. Простившись с Мострасом, Бронников отчалил на корабле на святую гору Афон. На борту с русским богомольцем были греки, болгары, молдаване и русские с Афона. К пассажирам присоединились и турки, но, услышав «неприятные слухи, убоявшись, на наемных лодках уехали на Родос». Еще перед отплытием Кира Бронникова на Афон Мострас предусмотрительно выписал ему консульское свидетельство на греческом языке за своей подписью и печатью. Бывший с вице-консулом поручик Бессарович, со своей стороны, дал Бронникову «для руководства» выписку на случай, «ежели из Афонской горы в Россию через Константинополь ехать будет не можно». Бессарович советовал своему бывшему спутнику по паломничеству следовать через Ионические острова в Морею, а оттуда - в Австрию. Тем не менее, путешественники продолжили свое паломничество, зайдя на о-ва Родос, Патмос, Хиос, Ипсар. Только на Ипсаре пассажиры узнали о вспыхнувшем на Пасху в Царьграде греческом восстании, в результате которого Константинопольский патриарх Григорий V был в тот же день, 10 апреля, «умерщвлен поносною смертию», будучи повешенным османами во всем праздничном патриаршем облачении на воротах своей резиденции.

Причалив к афонскому берегу, русские поклонники сумели посетить практически все двадцать монастырей, включая монастырь св. Пантелеимона («прежде бывший Русский», замечает Бронников), которым тогда владели греки, а также русский скит святого пророка Илии. По сведениям Кира Бронникова, в нем подвизалось братии до сорока человек. Все они были российскими подданными из черноморских, донских и частично малороссийских казаков. В афонском монастыре Дионисиата Кир Бронников вручил игумену монастыря письма, которые были переданы ему с этой целью в Москве. Несмотря на все уговоры погостить в монастыре, Бронников отвечал, что не намерен долго оставаться на Святой горе. Тогда игумен рекомендовал русскому гостю возвращаться в Россию, минуя Константинополь, поскольку сам был на Пасху в османской столице и видел все, что там происходило.

Сообщая о Ватопедском монастыре, Бронников описывает чашу, которая, по заверениям тамошних насельников, находилась в руках Спасителя во время Тайной Вечери. Здесь наш поклонник попутно замечает об упоминании сей чаши своим знаменитым предшественником Василием Григоровичем-Барским. Посетив все двадцать святогорских монастырей и скитов, Кир Бронников заключает, что в них пребывают представители «разных нардов»: греки, болгары, сербы, молдаване и россияне. Всего около 15 тысяч человек, «но верного счета и сами отцы не знают, потому что у них одни за сбором милостыни из монастырей посылаются, другие с собранным в монастыри возвращаются, а иные без спросу по своему желанию из Святой горы в другие места жить переходят, а некоторые вновь приходят». В своем «Путешествии» Бронников искренне сокрушается, что «по причине смутных обстоятельств» не мог вернуться в Россию через Царьград, а должен был ехать через Австро-Венгрию. Предвидя значительные расходы на обратном пути, он сожалел, что по этой причине во всех афонских монастырях жертвовал «очень немного». Правда, при этом он отмечает, что святогорские монахи и «этим скромным пожертвованиям оставались весьма довольны», принимая с благодарностью и не выказывая ни малейшего неудовольствия по этому поводу. Более того, Кир Бронников был приятно удивлен, что «за сие…малое подаяние» снабжали его на дорогу вином, хлебом, маслинами и рыбой», как того требовало святогорское гостеприимство.

Посещая и описывая монастыри, Бронников заметил и «великое беспокойство между всеми жителями Горы». Каждый день в Карее (совете депутатов афонских монастырей. - М.Я.) собирались определенные на то представители, или «первенствующие монахи» и решили, какие было необходимо принять меры для предотвращения грозящей им от османских властей беды. В карее для обороны Афона набирали из монастырей крепких и молодых монахов и "бельцов" (представители белого духовенства. - М.Я.), распределяли пушки, ружья, порох и копья. Во всех монастырских кузницах, токарнях вновь приступили к изготовлению разных военных орудий. У Солунского перешейка, при узком проходе в гору поставили усиленный вооруженный караул с пушками снарядами, благословив защитников употреблять любую пищу. Все на Афоне, по свидетельству Бронникова, «ежечасно ожидая турок, день и ночь трепетали». 5 июня 1821 г. архимандрит Иверского монастыря Кирилл и отец Сильвестр разыскали по просьбе Кира Бронникова знакомого владельца судна из греков, чтобы тот перевез 13 русских поклонников с Афона на греческий остров Скопелос, находившийся на расстоянии 70 миль от Святой горы за общую плату в 200 левов. В тот же день разнеслась молва о разгроме сельскими жителями-греками трехсот турок, шедших на Афон. Вскоре донесся слух, что из Фессалоник, столицы Солунского пашалыка, выдвинулось прямо на Афон османское войско численностью до двух тысяч человек и уже находилось в четырех часах от Святой горы Афон. На своем пути они сжигали греческие села и деревни. Спасаясь от турок, женщины, для которых вход на Афон был категорически запрещен, укрылись «внутрь Горы». 9 июня (21 июня по нов. ст.) владелец судна получил от монашеского правления в Карее святогорское свидетельство о том, что греческий корабельщик везет до о-ва Скопелоса возвращающихся в Россию из Иерусалима русских поклонников, посетивших все афонские монастыри. Кир Бронников простился с игуменом и братией Иверского монастыря, которые на его Синайском поклонническом свидетельстве поставили подпись со скитскою печатью. Три дня спустя судно с русскими богомольцами отчалило от Афона. От бедных беглецов-греков с попутного корабля они узнали о том, что в Османской империи на всех островах началось «толикое возмущение, или междоусобие», в ходе которого турки без всякой пощады резали греков, а в других местах греки резали турок: «где более турок, там и власть их; а где усиливались греки, там истребляемы были турки». На другой день, 13 июня, поклонники прибыли на о-в Скопелос. Далее они причалили к о-ву Идра. 11 августа наши странники вошли в Триестскую гавань, где встретились с группой беженцев из 60-ти человек под предводительством консула Мостраса, который из-за угрозы жизням русских поклонников и своей жизни был вынужден спешно покинуть Яффу, оставив в ней свою семью.

В Москву Кир Бронников вернулся лишь 15 ноября 1821 г., а через три года в свет вышла его книга путешествий ко святым местам. Уникальность этого труда заключается в том, что помимо подробного описания достопримечательностей и святых мест Палестины и Афона, в ней описываются обычаи и нравы местных жителей и османских властей. Следует учесть, что описываемые автором события происходили на его глазах или записывались со слов свидетелей драматического периода в истории Османской империи в самом начале греческого восстания. Но, несмотря на информацию о начале антиосманских выступлений и карательных операций против православного греческого населения, русские паломники предпочли завершить паломнический осмотр святой горы Афон, где их жизни угрожала смертельная опасность.

Описания Василия Григоровича-Барского и Кира Бронникова, написанные авторами в жанре путевых и дневниковых заметок, стали логическим продолжением и развитием традиции русского паломничества на Святую землю Палестины и Афона, вызывавшие огромный интерес не только у читателей XVIII, XIX веков, но и у современных читателей.

Михаил Ильич Якушев, кандидат исторических наук

В гостях у программы "Светлый вечер" был вице-президент фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы России Михаил Якушев.
Наш гость рассказал об истории создания и деятельности фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы России, а также об осуществляемых программах по доставке в Россию великих христианских святынь, Благодатного огня из Иерусалима и об организации прямой трансляции пасхального богослужения из храма Гроба Господня.

Ведущая: Лиза Горская

Л. Горская

В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», в студии Лиза Горская. Сегодня у нас в гостях Михаил Якушев, кандидат исторических наук и первый вице-президент Фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы России. Здравствуйте, Михаил!

Здравствуйте!

Наше досье:

Михаил Якушев - историк-востоковед, кандидат исторических наук, действительный член Императорского Православного Палестинского Общества и вице-президент Фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы России. Фонд Андрея Первозванного был основан в 1992 году, его проекты и программы ориентированы на единую цель - сохранение православной веры. За 22 года своего существования Фонд организовал множество крупных церковно-общественных мероприятий, в которых приняли участие миллионы людей. Это и крестные ходы, и принесение в Россию великих христианских святынь.

Л. Горская

Михаил Ильич, давайте сначала расскажем нашим радиослушателям о вашем Фонде, чем он занимается, зачем нужен.

Фонд Всехвального Апостола Андрея Первозванного был создан в 1992 году после распада Советского Союза с целью укрепления и восстановления духовных традиций российского общества. А в 2002 году на базе этой организации была создана другая организация под названием «Центр национальной славы», который в своих уставных целях записал «укрепление государственных основ Российской Федерации», то есть здесь есть и духовные, и государственные. И обе эти организации существуют и как одно целое, и иногда выступают в отдельности. Но в принципе руководство единое у них, президентом Фонда является Михаил Юрьевич Байдаков, председателем попечительского совета - это высший орган наших двух организаций, является Владимир Иванович Якунин. Надо сказать, что Фонд Андрея Первозванного гораздо более известен, чем Центр национальной славы, хотя по количественному составу людей в Центре работает побольше человек, но программы, которые осуществляет Фонд, они у всех как бы на слуху, на устах, и телевидение регулярно освещает эти программы. Л. Горская

Какие, например?

Прежде всего, ежегодная программа «Просите мира Иерусалиму», которая началась с 2003 года - это молитва о Святой Земле, в Иерусалиме, с присутствием Блаженнейшего Патриарха Иерусалимского и всея Палестины, вместе с делегацией Фонда Андрея Первозванного. И принесение Благодатного огня в Россию с дальнейшим распространением его по епархиям Русской Православной Церкви.

Л. Горская

А это вы этим занимаетесь?

Этим занимаемся непосредственно мы. Я руководитель рабочей группы этой программы. Вы знаете, когда я работал, служил дипломатом на Святой Земле с 1994 года по 99-й год, когда ты присутствуешь на богослужениях или на церемонии Благодатного огня, то дипломатический статус даёт тебе возможность стоять более спокойно, чем когда ты приходишь туда в составе паломнической делегации. А с каждым годом, особенно в 2003 году, если помните - тогда и началась первая прямая трансляция церемонии, происходящей в храме Воскресения Христова в Иерусалиме, - и с каждым годом эта тема стала интересовать не только православную общественность, но и заинтересовала армян... в Армении, в Грузии... Христиане увлеклись этой темой.

Л. Горская

Телетрансляцией именно?

Именно темой - то, что происходит...

Л. Горская

А, самим схождением.

Да. Тем, что происходит в Великую Субботу. И количество делегаций из этих стран, и из Америки, и из других государств очень много... Храм, который вмещает в себя чуть больше 10 тысяч человек, он уже переполнен настолько, что ходить там невозможно, если занял место, стоишь и стой - маленькие проходы для полиции, для священнослужителей. Поэтому, с одной стороны, вроде мы сделали благое дело, когда знакомили православную общественность в России и знакомим до сих пор, что происходит на Святой Земле. Л. Горская

А с другой стороны, так просто не посмотришь уже.

А с другой стороны, мы создали вот этот ажиотаж, который сейчас уже заставляет менять каноны. Каноны, которые гласили, что, если ты с ночи занял место в храме, храме Воскресения Христова, то утром ты там уже полноправный стоятель, хозяин, тебя никто не прогонит.

Л. Горская

Сейчас уже могут прогнать?

Теперь уже израильская полиция, по-моему, в течение последних 6-7 лет, с утра полностью очищает храм Воскресения Христова. Чтобы потом уже начать организованный вход делегаций, которые проходят по специальным пропускам, выдаваемым с благословения Патриархий - Иерусалимской Православной Церкви, Армянской Апостольской Церкви, других конфессий, которые там присутствуют; для того, чтобы присутствовать на этой главной церемонии. У католиков есть своя церемония, поскольку Пасхи наши расходятся по календарям с 1581 года, «благодаря» Папе Римскому Григорию был создан такой новый церковный календарь, по которому сейчас служит практически большинство христианских церквей, только вот...

Л. Горская

Известный как «григорианский».

Да-да. Григорий XIII, по-моему, был этот Папа. Но вот Русская Православная Церковь и Иерусалимская, Афон, Грузинская и...

Л. Горская

Болгары?

Нет, они перешли. По-моему, Сербская Православная Церковь, остались на позициях традиционного старого православного или Восточного календаря. В общем, сейчас это целая такая боевая операция: чтобы войти в храм, присутствовать - где-то около четырёх часов стояние происходит; и потом выйти из храма, переполненного людьми, и успеть с Благодатным огнём сесть на автобусы, прилететь в Москву, вручить Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси, и остаться ещё, так сказать, целым и невредимым.

Л. Горская

А мы его здесь получаем!

C Божьей помощью! Потому что, вы знаете, поскольку 2-3 рабочие поездки необходимо с начала года сделать, чтобы обо всём договориться, быть понятыми правильно и получить необходимую помощь. Но каждый год, когда мы приезжаем вновь, все эти договорённости часто не действуют, потому что вмешиваются какие-то метафизические обстоятельства, которые мешают исполнению того, что было договорено. Но промыслительным образом, в конце концов всё нормализуется, в конце концов мы попадаем в этот зал, правда, с большими, очень большими искушениями, и с такими же искушениями возвращаемся сюда, в Россию, в Москву, где ждут уже в храме Христа Спасителя частицы огня для передачи.

Л. Горская

Как вы возвращаетесь? На военном самолёте специальном?

Нет-нет, самолёт нормальный, гражданский. Но торопимся, хотим как можно быстрее прилететь. А поскольку скорость ограничена, где-то 850 километров в час, а нам нужно 900, бывает, не меньше, то был такой случай, когда лётчики сказали: «Вы нам дайте лампаду с огнём», - такая вакуумная колба, в которой олимпийский огонь возят, - «и мы поставим у себя на цоколе, на нашу панель». И мы видели, когда поставили вот эту лампу, то мы вышли на скорость 900 километров в час. Не знаю уж, что они там подтопили. Но чудеса не заканчиваются, и мы прилетаем в Москву; председатель попечительского совета Владимир Якунин даёт интервью вместе с благословлённым Патриархом Московским и всея Руси епископом или архиепископом, митрополитом, и резко вот эта группа первых машин выезжает в храм Христа Спасителя, при помощи ГАИ, «зелёная волна». Но мы, когда везём домой, в свои храмы огонь, если раньше мы первые, кто привозил это, то сейчас настолько быстро уже люди - многотысячные массы людей встречают нас в аэропорту, давка такая, в хорошем смысле этого слова, - они уже быстро прибывают в те места, куда мы приезжаем, и мы уже далеко не первые. О чём это говорит? О том, конечно, что уже эта традиция, не каноничная, которая нигде не была записана, теперь она стала традиционной в Русской Православной Церкви. И часто Патриарх Московский и всея Руси Кирилл любит подшучивать: «Надо же, не каноническая, так сказать, традиция стала уже доброй традицией». Поэтому, Бог даст, и далее эта традиция будет продолжаться.

Л. Горская

Расскажите подробнее, как происходит схождение. Вы сказали что-то вскользь про то, что так просто не увидишь. Хотя бы атмосферу, наверное, можно передать?

Вы знаете, когда это уже цифра заходит за 15, то понимаешь, что каждый раз таинство схождения происходит по-своему. И ощущения у всех разные. Кто первый раз на этом присутствует, это, конечно, в основном, неверие: «ну, не может такого быть, это явно что-то там подстроено». Тем более в некоторых записках, в том числе и наших священников, и Порфирий Успенский в своих дневниках писал, что там что-то химичат греки, и, в общем, относился к этому скептически. Но когда ты присутствуешь и ждёшь, то тебя охватывает такое чувство волнения, трепета даже, испуга. Но когда огонь сходит это даже не просто радость, это можно сравнить с состоянием эйфории, то есть перехлёстывает радость, и люди начинают открытым пламенем водить себе по лицу, по волосам, по бороде.

Л. Горская

И правда не горит ничего?

Ну, во всяком случае, в первые секунды не горит. Хотя я бы не советовал увлекаться этим, потому что те, кто увлекаются, бывает, могут подпалить кое-что себе.

Л. Горская

Не искушать Бога.

Да. Но эйфория, она создаётся, прямо в храме, знаете, ощущение праздника. И ещё в России Пасха не началась, а все, кто присутствуют в храме, они все в восторге выходят, у людей даже слёзы бывают от радости, умиление, понимаете? - слёзы текут, радуются, размазывают их, не стесняясь. И эти ощущения трудно передать, потому что в нашем богослужении мы не испытываем таких вот торжеств или такого ликования, потому что у нас или не принято это... И многие удивляются, кто первый раз присутствуют там, в Иерусалиме, стоит в соборе, они удивляются - почему радуются. Там ликование, радость, шум, гам. И вот с этой радостью мы прилетаем сюда. И люди, которые прилетели из Иерусалима, они очень отличаются - горят глаза, улыбки, хорошее настроение. Машины, на которых мы едем, они едут на зелёный огонёк, светофоры все наши - дорога открыта. И ты это чувствуешь, удивляешься: «надо же, почему так?». Но вот где-то в течение недели Светлой Седмицы ты сам становишься светлый. Все люди, которые с тобой общаются, они говорят: «Что-то в вас есть!» Конечно, есть, потому что тот заряд... я бы даже сказал не заряд, а благодать Божья на тебя спадает, и ты начинаешь её передавать людям. И чем больше ты её передаёшь, тем больше в тебе этой благодати. То есть удивительное состояние души. Это то, что, повторяю, на наших богослужениях... там другое состояние - это Пасха, это Воскресение Христово. Ещё у нас Пасха не наступила, а мы уже отмечаем и говорим уже «Христос Воскресе!» с первыми язычками пламени. Но понять это чудо и не надо и докапываться не следует. Потому что нас просили учёные, в том числе из России, физики, чтобы в составе делегации прошли и замерили эти вот...

Л. Горская

Свечения?

Да. Свечения. Но мы отказались, потому что они не получили благословения в Иерусалимской Церкви. И на свой страх и риск они сделали это где-то года два...

Л. Горская

Подпольно?

Подпольно. Но их результаты шокировали самих физиков, и удивили народ маловерный. Поскольку объём мощности всплеска при схождении огня был настолько мощным, как будто там электростанции стояли. И они природу этого огня так и не смогли понять. Только отметили, что что-то происходит такое непонятное - то есть спичкой чиркнуть и зажечь лампады не получается. Потому что в наблюдениях богомольцев, даже ещё в средние века, наши богомольцы писали, что бывает так, и у нас это тоже произошло, свидетельствовал один член нашей делегации: что шло от Кувуклии, пламя прямо, знаете, у всех загорается справа честно...

Л. Горская

Кувуклия - это?

Это часовня, в которой находится грот или гроб, ложе, на которое было положено тело Христа. Святой Иосиф Аримафейский, Никодим, мы их вспоминаем. Святой Иосиф Аримафейский свою гробницу, ту, что купил для себя, он передал для погребения Христа. И здесь огонь с правой части шёл и с левой от алтаря Кафоликона Иерусалимской православной церкви Греческой Патриархии, и сходился одновременно в центре, над куполом в Воскресенском храме, который называется «Пуп Земли».

Л. Горская

Вот где он - Пуп Земли!

Да, Пуп Земли! У меня знакомые видели, когда свечи загорались у стоящего вдалеке, который стоял и смотрел на Кувуклию, когда выходит Патриарх. И в тот момент, когда Патриарх вышел с зажжёнными свечами, у него, в стороне стоящего, вспыхнули свечи. Так он стал их задувать, потому что ему надо было от Патриарха получить тот огонь, который дошёл бы оттуда. Хотя говорят, что это большая благодать, когда сходит огонь на свечи молящихся, и не обязательно монашествующих, это могут быть и светские лица.

Л. Горская

Напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире программа «Светлый вечер» и у нас в гостях Михаил Якушев, кандидат исторических наук и первый вице-президент Фонда Андре Первозванного и Центра национальной славы России.

Михаил, мы поняли, кто нам который год организует доставку Благодатного огня из Иерусалима.

С 2003 года.

Л. Горская

Уже больше 10 лет, в прошлом году был юбилей. Какие ещё проекты у Фонда Андрея Первозванного?

- «Просите мира Иерусалиму» - как я уже сказал, ежегодная программа. Если вы помните в 2003 году была очень известная программа «Принесение стопы Андрея Первозванного с Афона».

Л. Горская

Дальше мы приносили святыни: десницу Иоанна Крестителя в 2006 году из Черногории, Цетинье. Там находятся три святыни, которые назывались в своё время «палестинскими», потом «родосскими», потом «мальтийскими», потом «петербуржскими», а потом Мария Фёдоровна вывезла их после революции и передала сербскому королю. И они в бывшей Югославии долго хранились, во время оккупацией Германией были спрятаны, а потом честная десница Иоанна Крестителя вместе с частью Честного Древа Креста Господня хранится в Цетинском монастыре у митрополита Амфилохия. В Черногории есть город Цетинье, который раньше был столицей Черногории, там даже было наше посольство, Российской империи, в эпоху имперской России, императорской. А третья святыня - Виленская икона Божьей Матери письма апостола Луки, отдельно хранится в Цетинском государственном музее и находится под защитой государства, и доступ к ней ограничен, она под защитным стеклом... Эти три святыни, они... Орден Иоанна Крестителя или орден иоаннитов из Иерусалима, после того как крестоносцы были выбиты со Святой Земли, Палестины, они осели на Родосе. А после того, как османы в 1522 году во главе с Сулейманом Великолепным захватили силой остров Родос, он позволил рыцарям, которые показали свою доблесть в обороне своего острова, вывезти на корабле всё, что они считали нужным. И вот они вывезли эти святыни и привезли на Мальту. А когда Наполеон в 1798 году решил захватить и Мальту, то император российский Павел был выбран орденом иоаннитов, мальтийским орденом, который владел этими тремя святынями, бывшими палестинскими и родосскими - самый считался благочестивый монарх в Европе, лучше, благочестивей Павла не нашлось.

Л. Горская

Это по каким параметрам, простите?

По всем параметрам! Павел Первый был действительно православный христианин, которых ещё поискать.

Л. Горская

Европа. Нет, я понимаю. Европа как его оценивала, по каким критериям?

Оценивала не по принадлежности к Католической Церкви или Православной, именно как христианин - соблюдение постов и …

Л. Горская

То есть это было известно про него?

Это было известно, и это на самом деле было так. Кстати, для меня было неожиданностью узнать, что накануне Первой мировой войны серьёзно обсуждался в Синоде вопрос о канонизации Павла Первого. Что уж в нашей историографии, особенно в советской, об этом и подумать было нельзя. Поэтому это ещё раз говорит, что к истории надо относится более трепетно и глубже, нежели чем использовать те клише, которые нам были привнесены в нашей историографии, в советской особенно, которая очерняла, пытается очернить всё, что было в нашей Российской империи. Хотя достижения и строения, мы гордимся ими, в основном, которые были созданы в эпоху Российской империи. Но вот эти святыни, о которых мы говорим, они находятся сейчас, все три, в Черногории. После раздела, по-моему, это было в 2006 году - мы обратились тогда с просьбой передать эти святыни, в июне 2006 года, по благословению патриарха Алексия, - и тогда Сербия и Черногория разъединялись. На основании этих намерений нам во многом пытались чинить препятствия в передаче этой святыни, одной из трёх, потому что считали, что мы как бы пытаемся способствовать воссоединению или недопущению этого раскола. Но это было делом уже решённым, поэтому в Сербию нам не разрешили завозить эти святыни, только из Подгорицы, это нынешняя столица Черногории вывезти прямиком в Москву. Надо сказать, что были ещё известные программы - «Принесение частиц мощей святого благоверного великого князя Александра Невского в Минск и в епархии Русской Православной Церкви», «Принесение пояса Пресвятой Богородицы с Афона», «Принесение честнаго Креста Андрея Первозванного из Патр» в прошлом году, как главным событием празднования 1025-летия крещения Руси. Вы помните, что тогда мы из Патр привезли в Санкт-Петербург крест и потом в Москву, где в сонме Патриархов Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл на поезде доставил крест в Киев, а из Киева крест направился... Да, он потом был установлен в Киево-Печерской Лавре и все восемь президентов православных стран во главе с Путиным, Януковичем подходили к кресту, прикладывались в Лавре. И дальше крест путешествовал уже в Минск, и оттуда мы перевезли его опять, вернули в Патры, где он хранится по сей день, в церкви святого Андрея Первозванного. Это те программы, которые наиболее были известны.

Л. Горская

Почему это так важно, почему вы этим занимаетесь, и в чём вообще смысл этого. Потому что, вы же знаете, много споров про эти очереди: стоит стоять, стоит прикладываться или не стоит? Зачем?

Вы знаете, перед нами вопрос этот так не стоит в том контексте, в котором вы сейчас его задали. Потому что сейчас в условиях довольно накладных, больших затрат при перемещении из города в город, из страны в страну, понимаешь, что невозможность для людей приложиться к святыни - это одна проблема. Вторая проблема - это то, что бывает так, например, что частица мощей святого, которого мы привозим, а это общехристианские святыни, могут находиться не только где-то в московском храме или санкт-петербургском или где-то ещё. Но сам подход к святыни - это пробуждение происходит в каждом сознании человека, который чувствует потребность, особенно пояс Богородицы. Что движет этими людьми? Не могу сказать, но люди, которые не чувствовали себя воцерковлёнными, вдруг пожелали приблизиться к поясу. И отмечено уже много у нас случаев и исцелений, и зачатия, то есть женщины, которые имели проблемы в этой области, в семейных отношениях, таким вот чудодейственным образом...

Л. Горская

Вы это как-то фиксировали?

Да. Я могу сказать, что у нас очень много знакомых, которые потом рассказывали, и это было радостно и отрадно. И даже наш руководитель Владимир Иванович Якунин, у него в аппарате несколько девушек, женщин, которые понесли во чреве своём. Они так радовались и были благодарны: «Никогда бы и не думали, почему так произошло. Вот не было, не было, а тут...». И приближение вообще к святыни, необязательно - вот почему эта святыня, та. Хотя принесение пояса Пресвятой Богородицы мы официально не заявляли как бы цель. Но она возникла тогда, когда наш руководитель приехал на Афон, и ему рассказали, что, когда греки увозят на греческие острова эту святыню, в общем, там происходят чудеса с деторождаемостью. И это подтолкнуло его к тому, чтобы в развитие программы «Святость материнства» - программы нашего Центра национальной славы и Фонда Андрея Первозванного, она уже стала всероссийской программа, - принести, чтобы переломить удручающую ситуацию для России в демографическом отношении.

Л. Горская

То есть цель практическая получается?

Вы знаете, одна из целей, одна из целей. А что вы думаете? Если мы с вами будем обращаться к цифрам, то удручающая драматическая ситуация для судьбы России через 20-30 лет. И мы с вами будем в таком положении. Во-первых, ещё не все доживут, а вот что касается с чадородием, то здесь у нас очень большие проблемы. И эти проблемы, они не решаются медикаментозными средствами, они решаются совсем другими обстоятельствами. Посмотрите, если вы скажете, что экономическая ситуация удручающая, инфляция, жилищные условия - мы это всё прекрасно понимаем. Но вот цифры, допустим, накануне Первой мировой войны в Османской империи, в Российской империи - количество детей было приблизительно равное, по 7, по 8 детей.

Л. Горская

В семье?

В одной семье. И у мусульман, и у христиан равное количество. А сейчас у мусульман цифры остаются те же, а у христиан 1-2 ребёнка в семье, и на Ближнем Востоке, и у нас в России. Что произошло, почему?

Л. Горская

Что произошло?

Вот эти вопросы для учёных, а у нас свой вопрос: почему мы вырождаемся? И это очень печально. И очень пугает, я думаю всех нас, в условиях того, что происходит, допустим, на Востоке. Посмотрите, в Турции, в Египте они уже догоняют, скоро нас догонят, в Японии. Мы с японцами сравнялись. Представляете, эта крошечная...

Л. Горская

Островная страна.

А уж Китай и Индия - что там происходит. И почему такая ситуация у нас? Эти вопросы, они, кончено, наверное, для учёных, для социологов, для политиков, которые только сейчас стали обращаться к этой теме. Повторяю, в прошлом году Центр национальной славы и Фонд Андрея Первозванного провёл международный форум, посвящённый семейным ценностям и многодетным семьям. И сколько было недовольства на Западе по этому поводу, что вот те, приезжали кто с Запада, они, в общем, должны были представлять не свои организации, в которых они состоят, а именно только себя. И их запугивали и сказали: «Куда вы едете - Россия под санкциями», и, в общем, видно было, что здесь они испытывали серьёзное давление. Но когда они приехали и увидели что, о чём здесь говорят, как здесь об этом говорят, то они говорят: «Ведь нас же большинство, но, единственно, те законы, которые принимаются у нас на Западе, мы за них не голосовали». И это проблема, которая уже поразила западные страны, пока ещё азиатские страны держатся, но Россия стоит тоже как бы перед выбором, потому что вот эти тенденции, однополые браки - и это очень большая социально-общественная проблема для нашей страны.

Л. Горская

Напоминаю, в эфире программа «Светлый вечер», у нас в гостях Михаил Якушев, вернёмся через минуту, не переключайтесь!

Л. Горская

И снова в эфире программа «Светлый вечер», в студии Лиза Горская и Михаил Якушев, кандидат исторических наук, первый вице-президент Фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы России.

Михаил Ильич, я знаю, что ровно 10 лет назад ваш фонд инициировал посещение России мощами преподобномученицы великой княгини Елисаветы Фёдоровны.

И инокини Варвары. Надо сказать, что в начале 2004 года Фонд приступил, по благословению Святейшего Патриарха Алексия, к программе восстановления Марфо-Мариинской обители. И он попросил тогда Владимира Ивановича Якунина, чтобы он организовал сбор средств и собрал попечителей для восстановления Марфо-Мариинской обители к 100-летию со дня её возрождения. Марфо-Мариинскую обитель создала на свои собственные средства великая княгиня Елизавета Фёдоровна, вдова великого князя, дяди российского императора Николая II, Сергея Александровича Романова, родного брата императора Александра III. Елизавета Фёдоровна была родной сестрой супруги императора Николая II Александры Фёдоровны. И тогда, когда мы столкнулись с этой проблемой, как же восстановить Марфо-Мариинскую обитель, которая нуждалась в капитальном ремонте.

Л. Горская

А что с ней было тогда?

Тогда это были мастерские Игоря Грабаря. Сама церковь и территория церкви, она была во многом урезана близлежащими домами и использовалась не по назначению. То есть люди старого, пожилого возраста ещё помнили, что это когда-то была Марфо-Мариинская обитель, для многих жителей Москвы это были реставрационные мастерские Грабаря. И вот тогда задача была поставлена Святейшим Патриархом попробовать восстановить её. Надо сказать, что за 2 года до этого королевская семья Великобритании провела в Лондоне благотворительный концерт с участием Гергиева и руководства Марфо-Мариинской обители тогдашнего, и собрала около полумиллиона фунтов стерлингов для восстановления Марфо-Мариинской обители. И эти деньги, в основном, пошли на восстановление лечебного медицинского корпуса. Но этого было крайне не достаточно, и в 2004 году был собран совет будущих попечителей. Но в основу восстановления Марфо-Мариинской обители была положена идея попытаться попросить Зарубежную Церковь, с которой тогда не было у Московского Патриархата молитвенного и евхаристического общения, то есть дипломатических отношений, светским языком говоря, попросить принести эти мощи в Россию. Хотя бы на неделю нам дали, и этого бы было достаточно. Такое письмо написал Владимир Якунин Первоиерарху Зарубежной Церкви митрополиту Лавру. И там было воспринято это с большим воодушевлением. И сказали: «Неделя - это слишком мало, месяц мало. Давайте это будет полгода!» Реально около семи месяцев святые мощи этих двух святых путешествовали по епархиям Московского Патриархата, по инициативе и при организации непосредственно Фонда Андрея Первозванного. При поддержке, естественно, Русской Православной Церкви, потому что это был тогда первый, мы его представили как первый совместный проект Московского Патриархата и Зарубежной Церкви. При содействии, так скромно отошли в сторону, при содействии Фонда Андрея Первозванного.

Л. Горская

Первый проект за какой период времени?

Первый совместный проект вообще! Потому что... по карте мы сделали территорию бывшей Российской империи, обнесли всё - от Итурупа, где крестили мощами военнослужащих, и Магадан, и до Китая, кроме Узбекистана и Украины.

Л. Горская

То есть полноценная миссионерская поездка.

Да, конечно! Это десять с половиной миллионов приложилось.

Л. Горская

Мы маленькие иконки раздавали. И мы посчитали по розданным иконам. И, надо сказать, что когда люди стали узнавать о подвиге Елизаветы Фёдоровны, о её житии, это производило впечатление мощное, незабываемое на всех людей. Потому что даже в Азербайджане, где торжественно встречали святые мощи, приходили и мусульмане, и иудеи, таты, горные евреи спускались и со своим раввином приходили.

Л. Горская

А почему?

А потому что августейшая особа святая, и не важно, что она христианка была. Это всё же бывшие подданные Российской империи, и у людей есть всё-таки историческая память, она возрождается, восстанавливается от той амнезии. И люди понимают, что значит святой человек - подвигом своей смерти человек показал свою святость.

Л. Горская

И жизнью своею показал свою святость.

Да, и жизнью, и смертью. Потому что жить можно смело, а умереть бесславно. А здесь и жила - живой человек, благочестивая женщина, супруга, вдова, основательница Марфо-Мариинской обители после гибели мужа, простившая убийцу своего мужа.

Л. Горская

Это вот удивительно, меня это поражает. Я не могу это вместить. Простите, она же собственными руками собирала куски тела своего мужа, который погиб от террористического акта.

Это представить невозможно!

Л. Горская

Я не могу это представить. А потом она ходила и просила помиловать убийцу, вот этого террориста, который убил князя Сергия.

Николай II не помиловал убийцу, Каляева. Это христианка. Вообще, кто читает о ней... Есть, я знаю, люди, в Англии есть общество друзей Марфо-Мариинской обители, возглавляет его принц Чарльз, и там есть одна женщина, у которой было видение Елизаветы Фёдоровны, и она из англиканок обратилась в православную, и приезжала сюда на торжества по случаю 100-летия Марфо-Мариинской обители. И она как раз и говорит, что любой, кто познакомился с житием Елизаветы Фёдоровны, по другому начинает смотреть на жизнь и относиться к памяти этой женщины, подвигу этой женщины. И мы это видели по тому количеству людей, которое приходило поклониться или прикладываться к мощам и великой княгини Елизаветы Фёдоровны и инокини Варвары, которая не оставила свою подругу и осталась с ней до конца дней, до своей смерти. Надо сказать, что мы привезли в конце июля мощи из Иерусалима в Москву, а уже в середине августа, на Архиерейском Соборе в храме Христа Спасителя Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий...

Л. Горская

Это мы с вами ещё в 2004 году находимся?

Да, мы ещё в 2004 году, ещё тогда, когда Зарубежная Церковь и Московский Патриархат не могли, не имели права молиться в одном и том же храме, если священник той или иной Церкви приходил.

Л. Горская

И причащаться.

Причащаться - это ещё сложнее, даже молиться! И вот была такая ситуация, когда Владыка Бостонский Михаил, который привёз эти мощи на себе из Америки к нам в Москву, а потом они уже пошли в Иерусалим; он нёс эти мощи, а митрополит Минский и всея Беларуси Филарет говорит: «Владыка, давайте сейчас переоблачаться, будем служить». И представитель Зарубежной Церкви, Владыка Михаил, напомнил митрополиту Белорусскому, что не имеют права они этого делать, поскольку нет у них общения. И это послужило сигналом для Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, чтобы на этом Архиерейском Соборе объявить о восстановлении молитвенного общения между представителями двух Церквей - Зарубежной и Московским Патриархатом. Повторяю, это август 2004 года. В 2005 году, в феврале, мы возвращаем мощи Зарубежной Церкви, а 17 мая 2007 года в храме Христа Спасителя был подписан акт о каноническом общении между двумя частями Русской Православной Церкви. Де-юре Церковь объединилась с Зарубежной Церковью, Московский Патриархат. И с тех пор уже мы говорим о единой Русской Православной Церкви. Хотя собственность, находящаяся в ведении Зарубежной Церкви по-прежнему остаётся у них.

Да, надо сказать, что тогда же, в августе 2004 года Святейший Патриарх Алексий снял все претензии в международных судах в отношении Зарубежной Церкви, которые имелись у Московского Патриархата. Это был очень ответственный серьёзный шаг, направленный на восстановление единства Русской Православной Церкви. И вот тогда уже в 2007 году, 17 марта, повторяю, в присутствии Президента России Владимир Владимировича Путина, был подписан этот акт о каноническом общении. И это был сигнал для восстановления русского мира, который был расколот революцией 17-го года и Гражданской войной.

И оттуда последовали уже дальнейшие шаги на сближение русского мира. Через год, ровно год спустя, 17 мая 2008 года Центр национальной славы, Фонд Андрея Первозванного инициировал воссоздание мемориального комплекса русской армии в Галлиполи и членам их семей, которые в 1920 году покинули Крым и через Турцию отправились в рассеяние, создавая институт русской эмиграции первой волны. И воссоздавая этот мемориал, это был сигнал русскому зарубежью, что нам необходимо восстанавливать теперь не только церковное общение, но и общественные связи, воссоединиться русскому миру, уврачевать раны, нанесённые революцией 17-го года и Гражданской войной.

Л. Горская

Получается?

Получается. В 2010 году мы организовали совместный поход с Зарубежьем из Туниса, где был затоплен русский флот, который отправился из Севастополя через Константинополь, в Бизерте был конечный пункт нашего флота. Оттуда мы, помолившись на кладбище русских моряков, через Мальту, Лемнос, Галлиполи, Константинополь, вернулись в Севастополь, аккурат 27 июля 2010 года в День Военно-морского флота России. Исторически беспримерный поход потомков тех, кто уходил из Крыма и тех «красных», которые относят себя к представителям тех, кто остался в России. В общем, «белые» и «красные» вместе вернулись уже в Севастополь, который в этом году вернулся опять в Россию. Понимаете, какие связи? Русский мир, Русская Православная Церковь, воссоединение. Могу сказать, что Крымская война, мы знаем, что отмечали две конференции в 2004 и в 2006 годах, посвящённых 150-летию начала Крымской войны и 150-летию её окончания. Сейчас уже 161-я годовщина, столько лет прошло, но я могу сказать, судя по тому, что сейчас происходит, Крымская война не закончилась в 1856 году на Парижской мирной конференции. Потому что то, что мы видим сейчас - это можно отнести не к горячей войне, но к холодной войне это точно. Только слепой может не увидеть связи с тем, что происходило более полутора веков тому назад.

Л. Горская

Напоминаю, в эфире программа «Светлый вечер», у нас в гостях Михаил Якушев, кандидат исторических наук, первый вице-президент Фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы России.

Михаил Ильич, а что изменилось за 10 лет с тех пор, как вы привозили в Россию мощи преподобномученицы великой княгини Елисаветы и инокини Варвары? Когда многие люди, которые приходили поклониться, зачастую даже могли не знать, что это за святые и какова была их жизнь. Что с тех пор изменилось?

Если вы придёте в Марфо-Мариинскую обитель сейчас, то увидите много молодых женщин с детьми, они там гуляют, отдыхают и отрадно видеть, что восстановленная в полном объёме Марфо-Мариинская обитель зажила новой жизнью. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий малым чином освящение совершал, а большой чин освящения совершал после смерти Святейшего Патриарха Алексия уже Патриарх Кирилл. И Патриарх Алексий сказал, что это «жемчужина Москвы» - возрождённая Марфо-Мариинская обитель. Сейчас она действует и влияет даже на людей, которые туда приходят. Там очень хорошо, отрадно там находиться. Надо сказать, что поменялось отношение не только к Елизавете Фёдоровне, но и ко всей семье Романовых. И 400-летие дома Романовых, и та выставка, которую организовал архимандрит Тихон (Шевкунов) в Манеже, и сейчас выставка, посвящённая Рюриковичам, говорит о том, что мы поменяли своё отношение к русской истории, мы заговорили... Два года тому назад в Великом Новгороде организовали наши Фонды и Московский Государственный Университет, вместе с Петербургским Университетом, международную конференцию, посвящённую 1150-летию русской государственности. Причём она называлась официально «российской государственности», но это не совсем точно. Русская государственность. И, говоря о русской государственности, мы говорим о том, имеем здесь в виду и то, что сейчас называется «Украина» - бывшая Малая Россия и Южная Россия. И в этом смысле... Белоруссия - Белая Русь, Белая Россия; Великая Россия и Малая Россия. Эти торжества ещё раз напоминали, что мы говорим о единстве русской истории, которая началась не с 1917 года и не с 1991 года, как приходилось нам слышать. Отношение к Елизавете Федоровне поменяло отношение к вере, люди пришли к вере, увидели, что это за человек. Не русский человек, ни капли русской крови, но она воспринимается как русская, она осталась в России. Когда Мирбах, посол Германии в России, предложил ей покинуть большевистскую Россию, она сказала: «Я останусь со своим народом». Со своим народом! Когда она сказала: «Я не могу принять помощь от страны, воюющей с моей Родиной». Родина теперь была не Германская империя, а Россия. И мы сейчас, когда были в Дармштадте, что было важно, мы увидели, как местное население не очень хорошо понимает и помнит о своей святой герцогине Гессенской - Елизавете Фёдоровне.

Л. Горская

Интересуется хотя бы?

И перестало интересоваться. И мы предложили назвать одну из улиц Дармштадта её именем, повесить доску.

Л. Горская

Согласились?

Ну, думают. Задумались. Там не однозначно относятся к нашей истории. И были даже слышны некоторые высказывания недовольные, типа: «Ну, о чём мы говорим? Это же законно убиенный император». «Законно убиенный император»... Представляете?

Л. Горская

Зато у них со своей историей всё в порядке.

У них всё нормально в этом смысле. Но Дармштадт показал, что русский мир существует и там, потому что Николай II построил для своей супруги Александры Фёдоровны на её родине, на Гессенской земле, и для Елизаветы Фёдоровны, родной сестры Александры Фёдоровны, потрясающий храм, на самой высокой точке Дармштадта. Я бы ещё что сказал, что воспитывались эти две женщины...

Л. Горская

Александра и Елизавета.

Александра и Елизавета воспитывались, конечно, не для того, чтобы быть царицами и императрицами. Они воспитывались в благочестивой обстановке у благочестивых родителей. Они были и скромные, и рачительные, вышивали, делали всё своими руками. И это, когда начинаешь знакомиться с их жизнью ещё в Гессенских землях, то понимаешь, конечно, что приезд в Россию и знакомство с Российской империей на них произвело неизгладимое впечатление. А уж знакомство с православием... Елизавета Фёдоровна, которая могла бы остаться, будучи великой княгиней, в лютеранском вероисповедании, она, вопреки воле своего отца и старшего брата, она сказала, что хочет принять православие. Мы можем сказать, что после Дармштадта была поездка и в Сербию в рамках визита Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. И нас пригласили войти в состав делегации именно с тем, что мы предложили, ещё два года тому назад, Московской Патриархии освятить мемориальную бронзовую доску митрополиту Антонию Храповицкому, как бы Предстоятелю Зарубежной Церкви. Которого во многом обвиняли в Русской Православной Церкви Московского Патриархата - в раскольничестве и недостойных деяниях. Что было неправда, и об этом необходимо было сказать открыто. И то, что Святейший Патриарх вставил в программу своего визита установление и освящение доски, посвящённой митрополиту Антонию Храповицкому, это является и признанием заслуг этого великого зарубежного архиерея Русской Православной Церкви. Очень важная составляющая в визите. Потому что мы говорим о том, что после подписания акта о каноническом общении произошла как бы реабилитация руководства и иерархов Русской Православной Церкви За Рубежом. Потому что это позволит ещё больше сблизиться двум ветвям Русской Православной Церкви, уже после подписания акта о каноническом общении в 2007 году. Это очень важно.

Л. Горская

Сейчас идёт Рождественский пост, и было бы странно, с вами, знатоком Святой Земли, не поговорить о месте Рождества Христова - о Вифлееме.

Надо иметь в виду, что Вифлеем - это часть Иерусалима, исторического Иерусалима. То есть вифлеемцы ходили пешком каждое воскресенье 8-10 километров из своих деревень и селений в Иерусалимский округ молиться в Воскресенском храме, именно в воскресенье. Поэтому то, что Вифлеем отделён сейчас стеной от Иерусалима, - это удручающее для всех, и христиан, и мусульман, явление. Поскольку и гробница Рахиль, которая находится в Вифлееме, она тоже закрыта для доступа мусульманам и христианам, теперь только иудеи имеют возможность туда проникать, что нарушает статус-кво многовековой. Вифлеем - это всегда Рождество, это праздник. Но печально то, что, большинство теперь, уже несколько лет, там мусульманское, и христианское население вымывается, к сожалению. Когда-то и в Назарете большинство было, при мне ещё, христианское православное, теперь большинство, более 10 лет, мусульманское население. Есть проблемы между ними, хотя они говорят на едином арабском языке. И нельзя сказать, что с приходом палестинской национальной администрации в Вифлеем и получения контроля над городом, улучшилась обстановка с безопасностью. Мы помним, несколько лет назад израильские войска обстреляли Рождественский храм, погибли люди, и стреляли они, к сожалению, с территории нашей гостиницы, которая...

Л. Горская

Как так получилось?

Как получилось? Просто они сломали ворота и забрались туда, испортили и помещение и мебель, это была проблема, не хотели ещё платить. Не знаю, смогли ли они погасить свои долги перед Русской духовной миссией в Иерусалиме, это было тогда, несколько лет назад, большой проблемой.

Л. Горская

Но сейчас можно поехать в Вифлеем с паломнической поездкой?

Конечно! Конечно, можно поехать. И надо обязательно ехать туда, чтобы и познакомиться с местом Рождества Христова, вообще, почувствовать благодать. И обязательно нашим радиослушателям рекомендую посетить лавру Саввы Освященного, что в 30-и минутах езды на такси или на микроавтобусе. Это единственная оставшаяся лавра на Святой Земле, в Палестине.

Л. Горская

Только женщин, насколько я знаю, туда не пустят.

Женщин не пустят, но они к воротам могут подойти и получить оливки и маслице оливковое, и получить миро, источаемое Саввой Освященным. Это великий православный святой, мощи которого долгое время находились в Ватикане, похищены католиками-латинянами, потом были возвращены опять в лавру Саввы Освященного. Болеющие люди и женщины, особенно страдающие от бесплодия, от онкологических заболеваний, да и мужчины, прикладываются как раз к этому миру, которое раздаётся страждущим. Поэтому женщины могут стоять прямо близ храма. Но обязательно надо посетить это место, если хотите понять, что такое монастырь в первозданном таком стиле, виде, который был в раннем христианстве, - можно говорить как раз об этом монастыре, об этой лавре Саввы Освященного близ Вифлеема. Мы помним, что с Вифлеема начиналась проблема, война, о которой мы сегодня говорили - Крымская война. Именно в 1847 году была сорвана звезда с места Рождества Христова, с православного алтаря. И это привело к тому, что в 50-ом году возникла в Константинополе вспышка требований восстановить статус-кво на святых местах Палестины. И это привело к началу Крымской войны, которая известна на арабском Востоке, как «война за святые места Палестины». Это надо обязательно помнить нам, потому что в своё время, даже в советское время, мы всей правды об этом не говорили. Вы говорили о книге, вот в этой книге одну из глав я посвящаю теме «Как начиналась Крымская (Восточная) война - война за святые места Палестины».

Л. Горская

Книга «Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е - начало 20 века», о которой мы ещё раз поговорим отдельно, потому что это целая большая, интересная тема. Сейчас, к сожалению, наше время заканчивается. Я напоминаю дорогим радиослушателям, что в гостях «Светлого вечера» первый вице-президент Фонда Андрея Первозванного, Центра национальной славы России, кандидат наук Михаил Якушев. Спасибо вам огромное, Михаил Ильич! Всего доброго!

Спасибо! До свидания!

Для слушателей старше 16 лет.

Гость программы - Михаил Ильич Якушев, первый вице-президент Фонда Андрея Первозванного и Центра национальной славы России.

Ведущий - Игорь Панарин.

Панарин: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели! У меня в гостях человек легендарной судьбы, который прошел дипломатическую школу. Сейчас он занимается подъемом российской истории, российской государственности - это Михаил Ильич Якушев, первый вице-президент Центра национальной славы России. Здравствуйте, Михаил Ильич!

Якушев: Добрый день!

Панарин: Представитель Центра национальной славы впервые в этой студии. Что это за организация? Для каких целей она предназначена?

Якушев: Исторически так получилось, что в этом году Фонду Андрея Первозванного исполняется 20 лет.

Панарин: Определенное событие.

Якушев: В 1992 году была создана эта общественная нерелигиозная неправительственная организация, которая взяла имя святого апостола Андрея Первозванного. Много создавалось фондов и до, и после, которые тоже носили имена святых. Но здесь надо выделить особенность: создание было связано прежде всего с распадом Советского Союза.

Панарин: Фактически этот распад, крах, слом позволил попытаться создать какую-то структуру, которая бы заполнила образовавшийся вакуум?

Якушев: Я думаю, что когда в 1992 году создавался этот фонд (создавал его Александр Мельник), никто не мог предположить, что впоследствии будет такая динамика.

Панарин: Позитивная динамика, я бы сказал.

Якушев: Да. В уставе было записано, что должно быть укрепление духовных основ российского общества.

Панарин: Ключ - именно духовная составляющая развития общества. Это было очень важно в те тяжелейшие годы.

Якушев: Интересно, что когда организация предлагала свои программы в 2003 году (принесение стопы Андрея Первозванного), это было диво дивное. С Афона привезена общехристианская святыня - стопа Андрея Первозванного из русского Свято-Пантелеимонова монастыря, и тогда клирики Русской православной церкви были потрясены. Для нас, мирян, это тоже было потрясением, поскольку практики принесения в Советском Союзе не было, она была еще в Российской империи.

Панарин: Это было продолжение традиций дореволюционной России? Преемственность, взаимосвязь.

Якушев: Не должно быть разрыва. Советский Союз - это продолжатель Российской империи. И его распад не должен наносить урон, который, к сожалению, был нанесен и продолжает наноситься до сих пор.

Одной организации оказалось мало. Главой попечительского совета тогда был Егор Семенович Строев, а в 2001 году в истории нашего фонда произошло знаменательного событие, самое значимое в начале XXI века. Председателем попечительского совета стал Владимир Иванович Якунин.

Панарин: Он возглавляет уже 11 лет. Из этого фонда родился и ваш центр.

Якушев: Я часто шучу, говоря: как из Гоголевской «Шинели» вырастает Центр национальной славы. Тогда я еще был на дипломатической службе, а вскоре стал чиновником федерального значения и не знал ничего об этих организациях. Когда пришли приглашать меня на первую встречу в 2003 году, на Мировой общественный форум «Диалог цивилизаций», мне были неизвестны ни Фонд Андрея Первозванного, ни Центр национальной славы.

Панарин: Эта динамика стала позитивной, и Родос десятый раз встретил гостей со всего мира. Прежде, чем вернемся к этой теме, я хотел сказать, что неслучайно назвал вас легендарной фигурой: именно Михаил Ильич Якушев - тот человек, который ежегодно доставляет в Россию огонь со Святой земли. Так ведь? Вы этим занимаетесь уже много лет?..

Михаил Ильич Якушев

На Седьмом Вселенском Соборе, ознаменовавшем победу над иконоборчеством, то есть торжество Православия, было принято определение, согласно которому Богу подобает служение, а иконам следовало воздавать поклонение. Данное определение получило характер церковного догмата, имевшего отношение и к теме православного паломничества. Вот почему в византийской церковной традиции паломники назывались «поклонниками», то есть богомольцами, совершавшими странствования с целью поклонения христианским святыням. Практически сразу после Крещения Руси поклониться святым местам православного Востока отправлялись богомольцы древнерусского государства. В XII столетии святую землю посетил игумен Даниил, оставив после своего путешествия подробное описание своего проскинитария. Эти традиции поклонения христианским святыням и описания своих «хожений» продолжили затем и другие «древнерусские поклонники», посещавшие территорию бывшей Византии, на обломках которой раскинулась великая империя Османской династии. Наиболее известным путешественником той эпохи, описавшим свое хождение, был московит Василий Гость (1466 г.). Однако лишь почти столетие спустя следующим поклонником, оставившим нам описание своего странствия, стал смоленский купец Василий Поздняков, который в 1558 г. отправился с дарами царя Иоанна IV на православный Восток. Большой известностью пользовалось так называемое «Хождение Трифона Коробейникова», который в качестве царского посла по поручению Иоанна Васильевича Грозного сначала в 1552 г., а затем в 1594 г. по повелению царя Федора Иоанновича осуществил свои хождения на православный Восток. Традицию русских богомольцев продолжил казанский купец Василий Гагара, посетивший провинции Османской империи – Сирию, Палестину и Египет в период с 1634 и 1637 гг. Шел он из России «сухим путем» на Тифлис, Эривань, Ардаган, Карс, Эрзерум, Севастию, Кесарию, Алеппо, Амидонию, Дамаск, Иерусалим. Из русских поклонников XVII столетия, пожалуй, самое видное место занимает Арсений Суханов, сначала архидиакон Чудова монастыря, а затем строитель Богоявленского монастыря, принадлежавшего Троицко-Сергиевой лавре. Будучи авторитетным представителем в церковных делах, Арсений Суханов получил высокое поручение своего правительства выехать в Палестину и Египет, куда он направился вместе с патриархом Иерусалимским Паисием в 1649 г., а прибыл лишь год спустя, встретившись также в Египте с патриархом Александрийским. Вернувшись в Россию четыре года спустя, в 1653 г., «сухим путем» через Палестину, Сирию, Грузию и Кавказ, он не застал в живых благословившего его в долгий путь патриарха Московского Иосифа, на кафедру которого взошел Никон, который снова направил его на православный Восток с целью приобретения новых греческих книг для успешной реализации исправления церковных книг и обрядов. Так, в начале 1654 г. Арсений был отправлен на Афон, откуда он вывез около полтысячи всевозможных книг. Вернулся Арсений из командировки два года спустя. В январе 1656 г. и был назначен келарем Троицко-Сергиевой лавры. К сожалению, загруженность Арсения на Афоне не позволила ему оставить для нас подробного описания монастырей и монашеской жизни их насельников.

Но вернемся к «Странствованиям Григоровича-Барского, которое было в конце XIX века в четырех частях со 145 рисунками, под редакцией А.П. Барсукова – «с подлинной рукописи». Вот какую характеристику дает этому труду выдающийся церковный историк, профессор Московской духовной академии и заслуженный профессор Московского университета А.П. Лебедев (1845-1908): «Это такой памятник, равного которому нет ни у греков, ни в Европе, когда дело касается изучения внутренних сторон Греческой церкви XVIII в. Достоинство его мы можем обозначить только следующим неправильным, но на этот раз наиболее подходящим выражением: он, этот памятник, слишком хорош».

Так что же это за паломник Васили Григорович-Барский? По свидетельству его брата Ивана, Василий был еще с детских лет «любопытен» ко всяким наукам и художествам и «имел охоту видеть чужие страны». Это и послужило причиной решения Василия, оставив Киевскую академию, уехать с товарищем Иустином Леницким во Львов, где они прибегнули к хитрости и объявили себя уроженцами польского города Бара, чтобы попасть в иезуитскую академию, так как православных в нее не принимали. Вскоре обман был раскрыт, и приятелей изгнали вон. Во Львове путники сошлись с русским священником Стефаном Протанским, с которым Василий и Уилиан отправились в Пешт, оттуда – в Вену, Падую, Феррару, Пезаро, Фано и Анкону вдоль берега Адриатического моря – в Лорето. Там Барский настоял на том, чтобы сначала «пойти поклониться мощам угодника Бижия Святителя Христова Николая» в Бари, а уж затем – в Рим. «Аще», пишет он, пойдем первее к Риму, доволни будем видением величества, красоти и слави его и обленимся пойти поклонитися мощем угодника Божия Святителя Христова Николая». Шли путники под палящим солнцем Калабрии. Напасти не прекращались: Василий потерял свои патенты, а пилигрим без патентов, по замечанию Барского, то же что «человек без рук, воин без оружия, птица без крил, древо без листвия». У гробницы Николая Чудотворца в Бари Барский усердно со слезами молил Угодника Христова о нахождении патентов и исцелении больной ноги. И о чудо! Его патенты отыскались, а больная нога зажила! Но жестокая лихорадка сдерживает Барского в Лоретто, в результате чего его спутник Иустин Леницкий не стал дожидаться выздоровления своего друга и отправился в Рим без него. После выздоровления одинокий странник Василий Барский посетил Рим, где целыми днями осматривал церкви и кардинальские дворы. Между прочим ему удалось даже воспользоваться гостеприимством самого Папы, который пригласил русского богомольца отобедать с ним. После трехнедельного осмотра вечного града Барский вернулся в Венецию, где познакомился со своим новым спутником бывшим архимандритом Тихвинского монастыря Рувимом Гурским. Наступила итальянская весна 1725 г. и с приходом тепла странника Василия потянуло на Святой Восток. С новым спутником Василий отправился морем на Корфу, затем на о-в Хиос, где повстречался с Иерусалимским патриархом Хринсафом. Там путники решили вместо Иерусалима (куда, по словам патриарха, требовалось много денег) отправиться на Афон только поклониться святыням, а потом возвратиться в отечество. Спутник Василия Рувим Гурский умер, и Барский в одиночестве отправился морем в Солунь, откуда пешком устремился на Афон. Он претерпел много путевых невзгод, обходя все монастыри. Постоянным местом проживания у него был монастырь Св. Пантелеймона. Ему пришлось вынести целое гонение за свое путешествие в Рим и обед у Папы. Его даже не допускали до Причастия, и только после архиерейского разрешения он был допущен к «Пресвятейшей Евхаристии». Получив сведения, что «повсюду мир и тишина слышатся», Барский вернулся в Солунь, чтобы оттуда сесть «безмездно», то есть «невозбранно», или бесплатно на корабль, отплывавший с поклонниками в Святую землю. Пройдя Родос и Кипр, Барский сошел на берег в Яффе, а оттуда пешком с караваном странников отправился в Иерусалим через Рамлю и другие арабские селения. Он был на Иордане и Мёртвом море, в Вифлееме, в лавре Саввы Освященного. Путешествовал по Синаю, Египту. В Каире патриарх Александрийский сжалился над ним и приютил на своем подворье. Барский к тому времени уже освоил латинский и греческий языки. Из Египта Василий Барский пошел на север в Сирию, в пределы Антиохийской церкви. Он побывал в Дамаске, Алеппо. Не найдя греческого священника, он исповедовался у арабского православного священника. В 1729 г. Василий Барский надумал вновь посетить Иерусалим, надеясь от Святых мест «совершенное получити здравие». Из Триполи он отправился через Назарет в Самарию. Под Иерусалимом русского путника ограбили и избили разбойники, отобрав у него даже одежду. Так без одежды и денег Барский не мог пройти, не заплатив местным мусульманским пикетам. Тогда наш богомолец прикинулся юродивым Христа ради, «безчинствуя и неподобная глаголяй и бех в поругание всему народу» и в таком виде пришел к Пасхе в Иерусалим. Затем вновь прошел всю Палестину, описал увиденное. Из Триполи Барский хотел вернуться через Константинополь в Киев. Но остался на целых пять лет жить и учиться в патриаршем православном училище для более глубокого изучения греческого языка. Из Триполи Барский выезжал в Египет к Александрийскому патриарху Косме для принятия благословения его к собиранию милостыни. Антиохийский патриарх Сильвестр познакомился с Барским в Дамаске и, полюбив его, пожелал удержать его подле себя. 1 января 1734 г. он постриг Василия в монашеский сан. Однако все это не изменило желания Барского удалиться из Дамаска. Вновь продолжились странствия по Великой Сирии. Барский посетил Кипр, затем переехал на Патмос из-за начала русско-османской войны 1736 г. на Патмосе Барский получил известие о кончине отца, однако он отказал просьбе матери и брата вернуться в Киев.

Весть о пребывании на Патмосе удивительного русского монаха-пешеходца дошла до самой императрицы Елизаветы Петровны и графа Алексея Григорьевича Разумовского. В мае 1743 г. Барский получил от нашего резидента в Царьграде А.А. Вешнякова письмо, в котором он сообщал, что вследствие Высочайших Ея Императорскаго Величества указов Барский вызывается в Константинополь, «понеже здесь», пишет Вешняков «в персоне вашей особливо не без нужды есть». С печалью и неохотою покинул Барский Патмос, сев на корабль в день святого Иоанна Богослова 26 сентября 1743 г., но уже вооруженный султанским фирманом на свое имя. Находясь под покровительством двух августейших особ – российской императрицы и османского падишаха – Василий Барский стал пожинать плоды своих многолетних трудов. При вступлении на о. Хиос Барского было остановил таможенный чиновник из евреев, но, увидев фирман, тотчас пропустил русского монаха. Когда о приезде на Хиосе узнали иноки монастыря Агиамона, то прислали к Барскому целую депутацию «от соборных старцев» с просьбой посетить их монастырь. На это приглашение Барский с иронией им заметил, что он уже дважды посещал их монастырь и тогда был ими принят как худоризец, просящий хлеба. Это замечание Барский сделал старцам с той целью, чтобы обличить их «тогдашное нестраннолюбие и нинешное ласкательство». Но, не желая показать «по себе гордости и презрения образ», принял их приглашение. На Хиосе к Барскому приходило множество русских невольников, мужчин и женщин, с просьбой ходатайства об их освобождении из пленения. Барский принял самое сердечное участие в их горе и обещал сделать в Царьграде все от него зависящее. В 1743 г. он увидел с моря османскую столицу – «царствующий град». А.А. Вешняков, познакомившись с трудами Барского «похвалил его пред всеми» и дал ему «милостыню не малу», пригласив его к господней трапезе. Полученными деньгами он распорядился следующим образом: часть из них потратил на покупку книг, другую на одежду; третью и бóльшую часть он послал на о. Патмос в монастырь св. Евангелиста Иоанна Богослова «не вместо милостини», замечает Барский, но «вместо благодарствия за благодеяние и милостину», а остальную и малую часть денег оставил у себя на всякий случай.

Изданные в конце XVIII века по распоряжению светлейшего князя Потемкина-Таврического хождения Василия Григоровича-Барского вдохновили и подвигли целую плеяду богомольцев-поклонников, устремившихся на Православный Восток на поклонение Святым местам Палестины. Среди них в начале XIX столетия был один из самых известных и необычных русских поклонников житель села Павлово Горбатовского уезда Нижегородской губернии крепостной крестьянин графа Дмитрия Николаевича Шетеметева (1803–1871) Кир Бронников. Он совершил паломничество в Палестину в 1820–1821 гг. Маршрут Кира Бронникова до Иерусалима пролегал через Одессу, Царьград, Яффу и Рамлу.

Еще до прибытия Бронникова в порт Яффа туда был командирован из русской дипломатической миссии в Константинополе на место постоянной службы первый российский вице-консул в Яффе Георгий Мострас (1820–† 1838 гг.). В сентябре 1820 г. Мострас получил от российского посланника в Царьграде два рекомендательных письма на имя Бронникова и его спутника отставного лейб-гвардии конного полка поручика Егора Бессаровича, которым вице-консул предоставил кавваса (араб. стража, охранника) и говорящего по-османски русского слугу. Примечательно, что Бронников был чуть ли не первым паломников, который застал и описал начальный период антиосманского восстания греков. Сразу после Пасхи в Иерусалиме он почуял что-то неладное и с помощью российского консула спешно добрался до Яффы, чтобы продолжить свое паломничество. Простившись с Мострасом, Бронников отчалил на корабле на святую гору Афон. На борту с русским богомольцем были греки, болгары, молдаване и русские с Афона. К пассажирам присоединились и турки, но, услышав «неприятные слухи, убоявшись, на наемных лодках уехали на Родос». Еще перед отплытием Кира Бронникова на Афон Мострас предусмотрительно выписал ему консульское свидетельство на греческом языке за своей подписью и печатью. Бывший с вице-консулом поручик Бессарович, со своей стороны, дал Бронникову «для руководства» выписку на случай, «ежели из Афонской горы в Россию через Константинополь ехать будет не можно». Бессарович советовал своему бывшему спутнику по паломничеству следовать через Ионические острова в Морею, а оттуда – в Австрию. Тем не менее, путешественники продолжили свое паломничество, зайдя на о-ва Родос, Патмос, Хиос, Ипсар. Только на Ипсаре пассажиры узнали о вспыхнувшем на Пасху в Царьграде греческом восстании, в результате которого Константинопольский патриарх Григорий V был в тот же день, 10 апреля, «умерщвлен поносною смертию», будучи повешенным османами во всем праздничном патриаршем облачении на воротах своей резиденции.

Посещая и описывая монастыри, Бронников заметил и «великое беспокойство между всеми жителями Горы». Каждый день в Карее (совете депутатов афонских монастырей. – М.Я.) собирались определенные на то представители, или «первенствующие монахи» и решили, какие было необходимо принять меры для предотвращения грозящей им от османских властей беды. В карее для обороны Афона набирали из монастырей крепких и молодых монахов и "бельцов" (представители белого духовенства. – М.Я.), распределяли пушки, ружья, порох и копья. Во всех монастырских кузницах, токарнях вновь приступили к изготовлению разных военных орудий. У Солунского перешейка, при узком проходе в гору поставили усиленный вооруженный караул с пушками снарядами, благословив защитников употреблять любую пищу. Все на Афоне, по свидетельству Бронникова, «ежечасно ожидая турок, день и ночь трепетали». 5 июня 1821 г. архимандрит Иверского монастыря Кирилл и отец Сильвестр разыскали по просьбе Кира Бронникова знакомого владельца судна из греков, чтобы тот перевез 13 русских поклонников с Афона на греческий остров Скопелос, находившийся на расстоянии 70 миль от Святой горы за общую плату в 200 левов. В тот же день разнеслась молва о разгроме сельскими жителями-греками трехсот турок, шедших на Афон. Вскоре донесся слух, что из Фессалоник, столицы Солунского пашалыка, выдвинулось прямо на Афон османское войско численностью до двух тысяч человек и уже находилось в четырех часах от Святой горы Афон. На своем пути они сжигали греческие села и деревни. Спасаясь от турок, женщины, для которых вход на Афон был категорически запрещен, укрылись «внутрь Горы». 9 июня (21 июня по нов. ст.) владелец судна получил от монашеского правления в Карее святогорское свидетельство о том, что греческий корабельщик везет до о-ва Скопелоса возвращающихся в Россию из Иерусалима русских поклонников, посетивших все афонские монастыри. Кир Бронников простился с игуменом и братией Иверского монастыря, которые на его Синайском поклонническом свидетельстве поставили подпись со скитскою печатью. Три дня спустя судно с русскими богомольцами отчалило от Афона. От бедных беглецов-греков с попутного корабля они узнали о том, что в Османской империи на всех островах началось «толикое возмущение, или междоусобие», в ходе которого турки без всякой пощады резали греков, а в других местах греки резали турок: «где более турок, там и власть их; а где усиливались греки, там истребляемы были турки». На другой день, 13 июня, поклонники прибыли на о-в Скопелос. Далее они причалили к о-ву Идра. 11 августа наши странники вошли в Триестскую гавань, где встретились с группой беженцев из 60-ти человек под предводительством консула Мостраса, который из-за угрозы жизням русских поклонников и своей жизни был вынужден спешно покинуть Яффу, оставив в ней свою семью.

Елена Зелинская: Здравствуйте, уважаемые телезрители! Меня зовут Елена Зелинская. В эфире программа «В поисках смысла». И сегодня у меня в гостях Михаил Якушев, первый вице-президент фонда Андрея Первозванного и Центра национальной Славы России. Здравствуйте, Михаил Ильич!

Михаил Якушев: Здравствуйте, Елена Константиновна.

Елена Зелинская: Михаил Ильич, я знаю, что вы большой любитель сидеть в социальных сетях, и я тоже, прямо скажем, иногда не вылезаю оттуда, может, даже с перебором. И каждый раз я вижу, как вы путешествуете из одного замечательного города в другой. То у меня появляется фотография – Михаил Ильич на Афоне, то у меня фотография – Михаил Ильич в Афинах. А вот последние фотографии, я заметила, уже пришли из Иерусалима. У меня к Вам сразу возник вопрос. Вы путешественник, любитель-путешественник, или что-то другое тянет Вас в эти, святые для многих нас места?

Михаил Якушев: Начнем с того, что любой человек, который посещает святые места, раньше он все-таки назывался не, как сейчас принято, паломник, а поклонник. Поклонник святым местам. Это было всегда – поклонники, поклонничество, паломничество.

Елена Зелинская: От слова «поклон»?

Михаил Якушев: Да, поклонение именно святым местам. Хождение – «хожение» еще раньше. Это были такие ходоки-странники.

Елена Зелинская: Пешеходец.

Михаил Якушев: Пешеходец. И все это обозначало богомольца, русского богомольца. И не только русских, потому что до русских богомольцев на Святую землю ходили христиане, которые раньше принимали веру Христову. Традиция паломничества имеет глубокие корни именно по тем самым городам, которые Вы уже указали. Плюс еще, конечно, Константинополь, Царьград. Уже с этого места для паломников начиналась Святая земля.

Даже Форос, который нам известен по неприятной для нас всех трагической истории распада великой державы, империи, это место – самая крайняя точка, близкая точка к Святой земле, к Константинополю. Данилевский выбирал специальное место, где быть похороненным, потому что он христианин, православный, он хотел быть, как можно ближе к Святой земле, а это – прямая черта, линия – и Константинополь, уже Святая земля. Поэтому, когда под этим уклоном Вы посмотрите, что произошло и с нашей державой, с нашей империей, то вы понимаете, что это большой трагический смысл несет для богомольцев, которые протаптывали вот этот путь до Крыма, а там, дальше уже следовали на кораблях.

Елена Зелинская: Вы протоптали лично для себя дорогу в Иерусалим. Наверное, там были сейчас не первый раз, надеюсь, конечно, что не последний. Вообще, посещение Святой земли для любого человека – это, наверное, потрясение, это событие в жизни. Ездить туда с такой регулярностью, как Вы, это, наверное, вообще, может поменять всю жизнь, взгляды и мировоззрение? Я, например, хорошо знаю, что ваш фонд… Даже точнее так сказать, благодаря Вашему фонду, мы здесь, русские православные христиане, получаем ежегодно возможность коснуться одного из самых великих чудес – это огонь, который сходит в храме. Это благодаря Вашему фонду, так ведь, происходит?

Михаил Якушев: Благодаря двум благословениям – Патриарха Иерусалимского и всея Палестины и Патриарха Московского и всея Руси. Это два благословения, когда они есть, они есть – тогда происходит то, что происходит.

Елена Зелинская: Михаил Ильич, все-таки такое близкое прикосновение к Святой земле, к таким великим чудесам, оно ведь как-то, наверное, повлияло на Вашу жизнь?

Михаил Якушев: Несомненно. Вы знаете… Кто бы сказал, что, допустим, лет 20 назад, что сложится так судьба, что я оставлю государеву службу, дипломатическую службу и перейду в этот фонд.

Елена Зелинская: Вы дипломат по образованию?

Михаил Якушев: По образованию я историк-востоковед, османист и арабист. Не дипломат. А так получилось, что я перешел работать в фонд Андрея Первозванного. А уставные задачи этой организации, которая возникла в 1992, году после распада Советского Союза, – укрепление духовных основ нашего общества. Центр национальной Славы, десятилетие которого мы отметили в прошлом году – это организация, направленная на содействие укреплению основ Российской государственности. И в целом, вкупе, эти две организации работают, прежде всего, помогают общественности, церковным институтам, и, конечно, государевым мужам в реализации тех задач, которые стоят перед нашей страной, перед нашим обществом.

Елена Зелинская: Это Вы, конечно, так замахнулись. А вопрос мой был более точно направлен. На Вашу собственную, личную жизнь, на ваше состояние духа вашего как вот эта близость ко всему повлияла?

Михаил Якушев: Повлияла таким образом, что даже объяснить трудно, почему я сделал выбор в пользу того, чтобы перейти работать в эти организации, которые занимаются делом, которое вы уже обозначили. Делая это, мы понимаем, что… Трудно объяснить, почему так произошло.

Действительно, когда становишься сопряженным с духовной темой, то она раскрывает тебя, она затягивает тебя, и ты не можешь узнать себя вчерашнего, позавчерашнего. Потом ты чувствуешь, особенно после посещения святых мест, ты приезжаешь, тебе говорят: «Слушайте, от Вас какая-то энергетика исходит, еще что-то». И ты сам понимаешь, что имеют в виду люди, потому что ты приезжаешь, допустим, с Афона, с Иерусалима, светятся глаза, улыбка. Чувство злобы становится каким-то непонятным.

На Афоне, вообще, если вы с черствым сердцем приезжаете туда, от Уранополиса на лодочке отталкиваетесь, идете полчаса на моторной лодке, а потом ступаете, и уже ваши все обиды уходят, их нет. Это чудо, которое объяснить невозможно. Может быть, психолог скажет, объяснит это по-латыни, законодательно, может быть, как-то профессионально, но человек меняется. Когда ты занимаешься, то, что вы сказали, путешествия, странствия по этим святым местам, где…

Почему они святые? Они связаны или с земной жизнью Христа, или с земной жизнью Его учеников, или Богородицы. Мы берем здесь Афины, апостола Павла вспоминаем, прежде всего. Мы берем здесь Афон, Богородицу. Берем те города, куда пошли апостолы. Идешь когда по стопам святых – не только апостолов, но и богомольцев. Если взять, например, по стопам игумена Даниила, уже 905 лет тому назад, он совершил паломничество и описал это. Описал с такой точностью, что он фактически может посрамить плохо подготовленного гида в Израиле, который не читал работы игумена Даниила.

Елена Зелинская: Знаете, Михаил Ильич, я с огромным интересом прочитала записки пешеходца Василия Барского, который, это тоже, наверное, уже 300 лет тому…

Михаил Якушев: Это с 1727 по 1743 год.

Елена Зелинская: Сколько уже столетий.

Михаил Якушев: Двадцать три года проходил. Это после Петра I, но в результате этих константинопольских трактатов, где было описано беспрепятственное хожение русских богомольцев в Иерусалим, Василий Григорович, по кличке, по прозвищу Барский, он посещал город Бари, он вошел в историю.

Елена Зелинская: Представляете, пешком прошел, в отличие от нас, которые летают на самолетах в паломничество. Пешком прошел.

Михаил Якушев: Он исходил Италию.

Елена Зелинская: С больной ногой причем.

Михаил Якушев: Будучи не раз избиенным до полусмерти, ограбленным, в него стреляли, чудесным образом он остался жив. Принял монашеский постриг от рук Антиохийского Патриарха. Знал Патриарха Антиохийского, Иерусалимского, встречался с Александрийским. Уникальный был человек. Стал монахом. И вернулся домой на родину.

Елена Зелинская: Знаете, и похоронен в Киеве. Что меня там более всего поразило, эти свои записи он сопровождал рисунками. И рисунки эти, они не художественного характера. Он зарисовывал то, что он видел во время своих путешествий, в том числе, и храмы. Меня особенно поразил рисунок Екатерининского монастыря, который находится прямо у подножия горы Синай. И там полностью нарисован не только сам монастырь, но и расположение, планировка комнат внутри и отдельно трапезная, где прямо столы, стулья, как это все было расположено.

Знаете, что самое любопытное? Что я разговаривала со специалистами, и они мне такую интересную вещь сообщили, что он ведь рисовал без специальных инструментов. Это же какой был год. Он рисовал, как бы на глаз, все это замерял на глаз, и так далее. Так вот, все пропорции, все соотношения высоты, длины, объема – все абсолютно в точности совпадает с теми измерениями, которые делают уже современные архитекторы-исследователи всех этих зданий. Вот, что любопытно. Значит, с каким огромным талантом был человек, кроме всего прочего.

Михаил Якушев: Известен при дворе Государыни Императрицы Елизаветы Петровны.

Елена Зелинская: И, наверное, рвение, все-таки несравнимое с нашим.

Михаил Якушев: Да, абсолютно. Вы знаете, когда на Афоне первый раз он пришел, к нему отнеслись с прохладой старцы. В общем, как бы, потому, что он в Бари побывал, латинской ереси, небось, нахватался. В общем, не приняли его.

А когда он уже пришел уже после того, как на него обратила внимание Елизавета Петровна, и бумагу послала как раз нашему посланнику Вишнякову в Царьграде, и он просил его остаться, стать его фактически батюшкой посольской церкви, он отказался. Он сделал все, чтобы опять уехать на Афон. И когда он уже приехал на Афон, то старцы уже принимали его совсем по-другому.

Надо сказать, что он не стал напоминать им, как… Но в записях своих он это отметил, то есть, как поменялось к нему отношение, когда он стал более известным. Но он не испортился, ему голову не снесло. Это настоящий был путешественник, странник, и, по мнению, византиниста Лебедева в конце XIX века – начале XX века, который написал, что ни у греков, ни у кого, ни у сербов, ни у болгар нет нашего Барского Василия Григоровича. Потому что такой труд, который он создал, описал, как он мог это носить, будучи не раз подвергаемый ограблениям.

Елена Зелинская: Вот я Вам еще добавлю, чтобы эту замечательную историю завершить такой точкой. Он, как Вы верно подметили, не испортился, но мы оказались неблагодарными. И могила Василия Григоровича-Барского находится в небрежении в полном в Киеве, и пока ни у кого еще не дошли руки до…

Михаил Якушев: Киево-Печерская Лавра рядышком.

Елена Зелинская: Да-да, рядом Киево-Печерская Лавра. А могила заброшенная. И известно, где находится. Я прямо в эфире, пользуясь случаем, обращаюсь к Вам, как к представителю фонда. Давайте все-таки как-то найдем тех, кого это заинтересует. И память такого замечательного путешественника, писателя, художника и просто, на мой взгляд, святого человека в каком-то смысле должна почитаться как-то по-другому.

Михаил Якушев: Я, пользуясь случаем, попробую сказать. Что значит, смекалка богомольца, монаха. На Пасху идет в Иерусалим человек, его грабят прямо под Иерусалимом. Очень хотел встретить Пасху в Иерусалиме, на огонь посмотреть. Это традиция. Пасха – это главное событие любого богомольца, на это тратились годы. Его избивают в очередной раз очень сильно и донага раздевают. У него была богатая одежда, как ему казалось. И, Вы знаете, что бы в этой ситуации делали мы? Вот задайте этот вопрос каждому из нас. Этот человек прикинулся юродивым, и его пропустили без всякой пошлины. Настолько тяга была дойти в Иерусалим, где он уже был неоднократно. Дойти, помолиться и, в общем, быть на Пасху.

Елена Зелинская: Как Вы оказались первый раз в Иерусалиме?

Михаил Якушев: Первый раз в Иерусалиме. Я даже пытаюсь вспомнить. Сейчас скажу. Это было в декабрьские дни 1994 года. Тогда меня послали первым секретарем работать в наше посольство в Тель-Авиве, и я с 15 ноября 94-го года по 30 мая 99-го года служил дипломатом в нашем посольстве. И занимался по роду службы. Это моя нагрузка была – связи с Иерусалимским Патриархатом. Но эта нагрузка стала моим любимым делом. Тогда еще был Патриарх Диодор, кстати, кавалер международной премии Андрея Первозванного «За Веру и Верность» – Диодор I. Это был первый. В этом году я уже пять раз побывал в Иерусалиме. В год я бываю приблизительно 5-6 раз.

Елена Зелинская: Михаил Ильич, понятно, что Вы приезжаете по важным делам, про которые я Вас сейчас расспрошу. Но обычный человек, который приезжает, паломник, паломником, поклонником приезжает на Святую землю, не как турист, а хочет именно пройти путь настоящего паломника, какие там у него для этого есть возможности. Его там встретят, ему там помогут? Как это все сейчас выглядит?

Михаил Якушев: Сейчас это особенно в последнее время, особенно после празднования 1000-летия Крещения Руси, еще при Патриархе Пимене, и уже восшествия на патриарший престол Патриарха Алексия, после его исторического паломничества в 1991 году и 1997 году, и в последующих годах, надо сказать, что сейчас, с начала 90-х годов с приездом, как раз, Патриарха, приехала и матушка Георгия, которая до сих пор возглавляет сейчас женский Горненский монастырь, но служит при Русской Духовной Миссии.

Русская Духовная Миссия – история ее берет свое начало с посещения Святой земли Порфирием Успенским. Еще, как бы под видом паломника, от Синода и от МИДа ехал туда в 1843 году и до… Где-то около года пробыл там, и потом, в 47-м году был послан Государем Императором уже во главе Русской Духовной Миссии более открыто. Но все понимали, что Синод все-таки, это как бы министерство в правительстве Российской империи, его принимали за официально лицо. До начала Крымской войны он сидел в Иерусалиме. И даже после начала Крымской войны, когда флаг уже спустили государственный, он еще оставался, пока французский консул на него обратил внимание османов, что представитель Российского правительства, с коим у османской Порты военные действия.

В общем, ему пришлось покинуть это место. Русская Духовная Миссия потом, после Крымской войны, восстанавливается, и она начинает действовать и продолжает до Первой мировой войны, когда опять спускаем флаг, и миссию, и московские русские постройки оккупируют османы, потом немцы, а потом пришли британцы.

18-й год – раскол у нас происходит, как бы конфликт в Церкви, потому что не все признают вот эту власть большевиков. И Зарубежная Церковь в Карловцах в Сербии принимает решение… Церковь распадается на две части фактически. Контакты поддерживались, но евхаристическое и молитвенное общение прекратилось с тех пор. И теперь вот эта гражданская война, и после революции распря – я вас приглашаю…

В 2007 году, вернее, даже пораньше, в 2004 году, когда фонд инициировал принесение честных мощей Великой княгини Елисаветы Федоровны и инокини Варвары (2004-2005 годы). Как только мы принесли из Иерусалима частицы мощей, в конце июля, в августе Святейший Патриарх на архиерейском Синоде своим постановлением принял решение о восстановлении молитвенного общения с Зарубежной Церковью. Уже можно было молиться, в одной церкви находясь, зарубежным представителям и Московской Патриархии.

Елена Зелинская: Да, я это время хорошо помню. У меня так сложилось, что я оказалась в последние годы перед этим событием, величайшим, я бы даже сказала, событием, я оказалась как раз в Иерусалиме, и мы зашли в храм – Вы сейчас назовете мне его – и так…

Михаил Якушев: Храм Воскресения Христова, да? Главный храм.

Елена Зелинская: Нет-нет. Нет, не в главный храм.

Михаил Якушев: Есть монастырь Марии Магдалины на Елеонской горе.

Елена Зелинская: Да-да. И вот как раз на Елеонской горе в монастырь Марии Магдалины мы зашли, и так попереминались, постояли. Это же все-таки святыня, общая для нас всех, а вот это ощущение неловкости, что ты не понимаешь, как себя вести там, я его запомнила, это чувство. И, конечно, считаю величайшим событием, что теперь это ушло в прошлое, и мы можем спокойно… Мне еще не привелось заехать туда, но, если когда-нибудь, Бог даст, окажусь, то уже зайду совсем с другим чувством в храм Марии Магдалины.

Михаил Якушев: Потому что в 2007 году, 17 мая 2007 был подписан акт в храме Христа Спасителя двумя представителями – Патриарх Московский и всея Руси и предстоятель, первый иерарх Зарубежной Церкви, митрополит Лавр, подписали акт о каноническом общении. Теперь не только молитвенно могли молиться в одном храме представители Зарубежной Церкви и Московского Патриархата, но и из чаши причащаться. То есть это восстановлено евхаристическое общение, то есть это фактически высшая форма единения. То есть опять Русская Православная Церковь стала единым организмом. Дай бог, сейчас, когда приезжают паломники, поклонники на Святую землю, Русская Духовная Миссия продолжается ее действие.

Елена Зелинская: Как она выглядит? Что, собственно, из чего она состоит? Что такое Русская Духовная Миссия?

Михаил Якушев: Русская Духовная Миссия – это большая территория, которая находится на историческом месте. Там в 67-м году и 70-м году нашей эры размещались легионы римского императора Тита, даже еще будущего императора, он сын был императора Веспасиана. Он брал Иерусалим как раз аккурат с этого места. Когда в османскую эпоху, там было место, назывался Майдан – выступ площадный, там проходили парады османских войск, и оттуда уходили войска на войну, с Россией в том числе.

После Крымской войны было обещание султана подарить кусок земли на этом месте. И он дарит где-то одну треть этого участка. Две трети было куплено на деньги русского правительства по указу Александра II и, в общем, уже этот кусок, где русские постройки, там возник комплекс зданий, зданий генконсульства, Троицкого собора, Елизаветинского подворья, Русской Духовной Миссии, больницы, госпиталя. Русская Духовная Миссия как раз до 48-го года существовала там. Но с 21-го года там…

Елена Зелинская: Вы так опускаете первые две цифры, что я уже сбиваюсь. Потом перескакиваете к императору Титу, там у нас 67-й год. Потом вдруг здесь мелькает 48-й год. Какой год вы имеете в виду конкретно?

Михаил Якушев: Извините меня, Христа ради, потому что действительно надо называть.

Елена Зелинская: Да, надо называть.

Михаил Якушев: Тит – это, конечно, первый век нашей эры. Русская Духовная Миссия – это вторая половина XIX века, когда разрастаются русские постройки, что называется Москобией, Московией. Там Троицкий собор, есть здание Русской Духовной Миссии. К сожалению, в 64-м году часть…

Елена Зелинская: Тысяча…

Михаил Якушев: С 1964 года, буквально за две недели до того, как был смещен Хрущев, по его инициативе и при его поддержке был продан ряд объектов русской недвижимости. К сожалению, это происходило, когда была борьба, опять же, с начала 60-х годов XX столетия против Русской Православной Церкви. Мы очень много, конечно, потеряли из наследия русских. Даже скажу, Русского государства – тут и Романовы, тут и богомольцы, которые платили большие деньги, чтобы покупать участки и завещать их Императорскому Православному Палестинскому обществу или переписывались они на великого князя Сергея Александровича, мужа великой княгини Елизаветы Федоровны, как раз брата Александра III и дядю Николая II, председателя Императорского Палестинского Православного общества.

Это Русская Духовная Миссия и была призвана отстаивать интересы русских богомольцев, потому что в начале XIX века, когда приезжали наши пешеходцы, они сталкивались с греками, которые их принимали, и не всегда могли исповедовать их на русском языке.

А богомольцы были, по большей мере, неграмотные. Были крепостные. Представляете, допустим, граф Шереметьев своему крестьянину Киру Бронникову выправляет паспорт, дает денег, посылает его, пишет послу Строганову, чтобы принял его, дал необходимые бумаги – вот такая была забота о подвиге паломническом, чтобы помолиться не только о себе, но, прежде всего, о властях, и о барине. В общем, такая была традиция: любой человек, который идет молиться, он может молиться за своего господина, хозяина, если он крепостной, за всех своих близких, знакомых, за всю деревню, за всю волость, может быть. Потому что это подвиг, который он знает, что он несет, и должен выполнить, исполнить до конца, особенно, если по завещанию. Поэтому Русская духовная миссия и потом, когда будучи уже учрежденной, помогала создавать паломнические маршруты, чтобы русский человек почувствовал себя там, как дома. И так оно и получилось. Русская Палестина – это конец второй половины XIX века. И сейчас никого этим словом – Русская Палестина не удивишь.

Елена Зелинская: Михаил Ильич, за последние 20 лет, наверное… Вы не 20 лет там работаете, но знаете всю эту историю, наверное. Произошли изменения, удалось что-то вернуть, восстановить из утерянного за годы советской власти?

Михаил Якушев: Слава Богу, я тогда еще был дипломатом и занимался вопросами российской недвижимости. Нам удалось в 96-м к приезду Евгения Васильевича Примакова в октябре получить бумагу в МИДе о перерегистрации с советской недвижимости на российскую, потому что распад Советского Союза – опять удар. Это претензии Украины, прежде всего, на часть вот этой церковной недвижимости. В общем, израильтяне тоже долго думали, как нам быть, и прочее, прочее.

Здесь помогла позиция и Ясира Арафата, который в поддержку выступил категорически за Московский Патриархат. Может быть, даже слишком круто взял, потому что у него был спор со своей супругой Сухой по этому вопросу, потому что он встал на поддержку позиции Патриарха Алексия. А потом вот эту рану, которая была, она кровоточила, конечно, я говорю о середине 90-х годов. Слава Богу, там она была уврачевана тем, что великая княгиня и здесь постаралась, для того чтобы мы поняли, что нам необходимо уврачевать те раны, нанесенные, прежде всего, революцией и гражданской войной.

Потому что сейчас приближается дата – 100-летие Первой мировой войны, и потери Русской Палестины в ее полноте – это как раз результат событий и ошибок русского правительства.

Елена Зелинская: Советского правительства.

Михаил Якушев: Русского даже правительства, царского правительства. Потому что не очень хорошо еще исследованы документы, как мы оказались втянуты в Первую мировую войну, что мы ожидали. А эти документы архивные, они существуют. И мы в 2010 году провели исторический поход с потомками тех людей, которые уходили из Крыма в 1920-21 годах. И тогда на борту после жарких дебатов мы приняли документ «Никогда более», где признали, что ответственность всех сословий Российской империи за произошедшее – за революцию, за гражданскую войну.

Это очень важно знать, для того чтобы понять, что же с нами произошло. Потому что мы сейчас все проблемы, которые стоят у нас в демографическом, в духовном отношении, в моральном отношении, в политическом отношении – во многом истоки лежат в тех далеких годах, которые, вроде бы, казалось в Первую мировую войну.

Елена Зелинская: Я, будь с Вами на борту в тот день, конечно, присоединилась бы к этому документу, поскольку это соответствует и моим представлениям о тех катастрофических событиях, за единственным исключением. Я совершенно исключаю из списка виноватых русскую армию, потому что и офицеры Российской империи, и солдаты они и Великой войне показали себя, наверное, с самой лучшей возможной стороны.

Михаил Якушев: Великая – это имеется в виду…

Елена Зелинская: Первая мировая война.

Михаил Якушев: Первая мировая война – Великая, действительно, война.

Елена Зелинская: Да.

Михаил Якушев: Вы знаете, я хотел бы сказать, что на этом корабле у нас произошло знакомство двух людей: сын Александра Александровича, князя Трубецкого, Владимир познакомился с девушкой с Аленой Велитовской…

Это результат простой, казалось бы, акции, которая была направлена на уврачевание тех ран, которые были нанесены вот теми трагическими событиями. Когда мы говорим о Святой земле, то, конечно, было бы очень хорошо представлять эту Ойкумену как единое целое, как Золотое Руно. Действительно, Святая земля, Палестина, она в средние века в Европе обозначалась как Золотое Руно, золото на карте. А все, что вокруг, могло быть зеленым, синим. Но Святая земля – это золото, поэтому… Иерусалим же не был никогда ничьей столицей, кроме как сейчас Израиль провозгласил в 1980 году. А так эта была… Это провинция была. Кто завоевывал эти территории, тот и…

Елена Зелинская: Михаил Ильич, Русская миссия находится в Иерусалиме. Но, кроме Иерусалима там весь Израиль практически, так или иначе, соотносится с тем, что Вы говорите, со Святой землей.

Михаил Якушев: Вся историческая Палестина еще больше можно взять.

Елена Зелинская: Да. Давайте поговорим и о других местах, например, Вифлеем. Там Русская миссия имеет какое-то отношение к этому городу?

Михаил Якушев: Да. Вифлеем – это город, который административно подчинялся Иерусалиму. Это был Иерусалимский округ всегда. Находится в 8-10 километрах, деревушка, деревенька. И по воскресеньям православное арабское население ходило пешком на молебен, это было в норме, даже не все могли.

Елена Зелинская: Михаил Ильич, когда мне довелось, я один раз была на Святой земле, там, где мне довелось оказаться, я хорошо помню, что мы поехали в Вифлеем, и нам пришлось пересекать блок-посты, нас останавливали. Там стояли девушки с автоматами очень симпатичные. И хотя доброжелательно, но, тем не менее, ощущение было настороженное, невеселое.

Михаил Якушев: Конечно, потому что в результате… Есть политика у государства Израиль – это отсечь арабов от Иерусалима. Сейчас вот эта стена, которая прошла, она отрезала Вифлеем. Если кто въезжает в Вифлеем, видит сначала – это бетонная стена, и проезжает эту стену.

Когда я был дипломатом, Вы не поверите, я в Газу из Тель-Авива ездил, меня даже израильские патрули не останавливали. А уже палестинские просто видели номера, и… И в Вифлееме была такая же ситуация. Это был 94-95-й год. Результат подписания соглашения 93-го года – Декларации о принципах в Вашингтоне. Мы тогда, российская делегация, были в Вашингтоне и видели, как на лужайке возле Белого дома подписывался этот документ.

Но, к сожалению, политика меняется. Нынешний премьер тогда очень отличился, очень жесткая позиция. И сейчас то, что Вы сказали, это результат чистой политики, потому что даже гробница Рахили, а это, как бы привязка к Вифлеему – «Плач Рахили раздается по Вифлеему» – это сейчас полностью забетонированное здание, которое относится к Израилю на территории Палестинской национальной администрации. И там уже не пускают ни христиан, ни мусульман, а это было святое место для представителей трех религий.

Поэтому есть доступ к храму Рождества Христова, именно там мы видим Рождественский собор, место в вертепе или в пещере Рождества Христова, видим звезду, место, где родился Христос в этом хлеву, потому что места в гостинице не хватило. Чуть пониже спускаемся – это место яслей Христовых.

Понимаете, когда мы говорим о празднике Рождества Христова, мы имеем в виду, прежде всего, эту радость, которую отмечают, в том числе, и палестинские власти. Когда была передана власть уже Палестинской национальной администрации, тогда это был Ясир Арафат, сейчас Абу Мазен, на каждое Рождество обязательно присутствует президент или глава Палестинской национальной администрации. Это уже такая сложившаяся традиция. Потому что даже власти… Большинство там, конечно, сейчас мусульман. Раньше, кстати, в Вифлееме население было подавляющее, 100% – это православные, в XIX веке, хотя бы в первой половине. Сейчас, к сожалению, вытесняется, выдавливается, эмигрирует православное население, христианское в целом население. Тяжелая очень ситуация. Но это святое место для России. Там есть русская гостиница, есть, слышен русский язык.

Елена Зелинская: Я там не останавливалась, но заходила. Видела эту гостиницу, да.

Михаил Якушев: Тех, кто будут в Вифлееме, я приглашаю остановиться там, потому что она очень красивая, хорошая и рядом как раз с местом рождества Христова. Повторяю, это всего лишь в 10 километрах от святаго града Иерусалима.

Елена Зелинская: Десятитысяч… даже не произнести. Десятитысячелетие!

Михаил Якушев: Яфа древняя и Иерихон – это города очень… Иерусалим не уступает. Там есть места, которые обязательны для посещения. Вчера мы были в Третьяковской галерее и видели картину «Христос в пустыне». Вот эту пустыню мы видим, и видим 40-дневную гору. 40-дневная гора Карантель. То есть «карантин» слово – 40 дней. Вот она получила это название, где лукавый трижды подступался к Спасителю после поста. Когда вы там бываете…

Мы были там много раз, мы были со Святейшим Патриархом в июне 1997 года, когда он благословил нас подняться наверх. Там закладывался русский храм. До сих пор основание на этой самой высокой горе. До 1914 года, до начала Первой мировой войны возводился русский храм, который был остановлен из-за вот этой трагической печальной войны. И мы говорили о Горненском монастыре. Матушка Георгия возглавляет Горненский монастырь тоже от Русской Духовной Миссии под Иерусалимом, сейчас это тоже Иерусалим стал. Там второй был храм, который начал строиться в 14-м году. Потолок уже не удалось поставить, до второго этажа.

После того исторического паломничества в июне 1997 года Патриарх Алексий благословил храм во имя всех Cвятых, в земле Российской просиявших. Он сейчас уже освещен Патриархом Кириллом. И большое было освящение. Было и малое освящение. Как бы вот эти связи с Первой мировой войной. Мы понимаем, что, воссоздав, вернее – построив, наконец, эту церковь, и освятив ее, тем самым мы как бы можем закрывать эту страничку.

Елена Зелинская: Как бы еще один узелок завязали, да?

Михаил Якушев: Господь и здесь говорит: надо, раз начали строить, надо восстанавливать.

Елена Зелинская: Если вернуться к этому русскому храму, к храму, который был заложен на Иерихонской горе. Там нет таких соображений – достроить и довести до ума?

Михаил Якушев: Наверное, дело будущего, потому что, слава Богу, основание это есть, но я знаю, что это самая высокая точка стратегическая. Израильтяне пользуются своими радарами, чтобы прослушивать, прослеживать, что там творится в иудейской пустыне. Но русские богомольцы всегда ходили в Иерихон, описывали эти места. Ходили на Мертвое море, которое тоже они описывали. Это, если идти пешком, то буквально часа 4-4,5 хорошей ходьбой. А так на машине – это 40-45 минут, и вы уже там, в Иерихоне. А направо пойдете, 400 метров ниже уровня моря, вы попадете на Мертвое море.

Конечно, Назарет – обязательно. Назарет – это город в верхней Галилее, который для всех христиан – это благая весть. Это Евангелие, греческое слово – благовест. Благая весть прозвучала там из уст архангела Гавриила Деве Марии. Обязательно надо побывать там, потому что дальше вы увидите и Галилейское море, где Спаситель Христос и встретил тех людей, которые и стали первыми его учениками – апостолами, которых он благословил на проповедь своего учения уже во всем мире.

И поминали мы сегодня Андрея Первозванного, он до Скандинавии дошел. Павел побывал в Афинах. Петр и Павел – в Риме. Апостол Марк – ответственный за крещение всей Африки.

Елена Зелинская: Какой-то у нас с Вами радостный хороший разговор получается.

Михаил Якушев: Представляете, миссии какие!

Елена Зелинская: Прямо просто от перечисления этих мест меняется даже настроение, ощущение от жизни.

Михаил Якушев: Тогда же не было самолетов, не было таких видов транспорта, люди ходили, проповедовали, объясняли. Причем люди, когда слышали эти глаголы, непонятные, то, если бы это был не апостол, а люди не от Бога…

Елена Зелинская: Вы не дошли до моего самого любимого, близкого сердцу города, Капернаума.

Михаил Якушев: Да, «горе тебе, Иерусалим, горе тебе, Вифсаида. И ты, Капернаум, до небес вознесшийся, до ада низвергнешься!» Капернаум – это удивительный город, это считается, что он, как сказал Спаситель: «До ада низвергнешься» – ушел под воду. И раскопки показывают, что действительно там был город, была и церковь, и синагога, и нашли даже баркас, который в иле сохранился очень в хорошем состоянии.

В том же месте гора Блаженств рядышком. Святые места – вы там чувствуете себя, конечно, под воздействием той одухотворенности и духовного воздействия радости, что вы находитесь там, куда стремились бы ваши предки, но они не смогли. Понимаете, нагрузка на вас – вы несете вот эти помыслы, грезы, которые были в сердцах ваших предков.

Вот на вас так это накладывает все, поэтому, естественно, вы будете поминать столько имен, сколько помните в своем роду. К сожалению, мы после нашей революции много не знаем. Но, кто знает третье, четвертое поколение – слава Богу. А так, если не знаешь 12-е поколение, 15-е. А на востоке знают. Понимаешь, конечно, что наша история в этом смысле трагична, что после братоубийственной войны, раскола русской армии, когда штыки братьев поворачивались друг против друга, вот мы с вами получили то, что мы с вами получили.

Елена Зелинская: Михаил Ильич, Вы так увлекательно рассказали нам про это путешествие, просто я, поскольку, как я уже сказала, один раз там была, я перед моими глазами проследила еще раз этот путь. Это я ездила как паломник. А Вы-то наверняка ездите не как паломник? Вы же ездите по делам туда?

Михаил Якушев: Нет. Я вас разочарую. Когда мы ехали туда с женой и с сыном как дипломаты, нам казалось, мы ехали туда, дипломаты, в командировку. Многие едут туристами туда. И мы едем туристами туда. Все туда едут – кто дипломатами, кто туристами, кто купцами, торговцами, но возвращаются все поклонниками. Происходит нечто такое с человеком, что начинает работать как бы генетический код, включается историческая память, и уже читаешь потом о Святой земле по возвращении, твоя стопочка, стопа уже ступала по этим местам, и восприятие совсем другое. И вас уже тянет. Это такая притягательная сила. Один раз побывать в Иерусалиме – это только начало. Поэтому…

Елена Зелинская: Тем не менее, сейчас мы перескочим с Вашего собственного ощущения к Вашим поездкам как представителя фонда Андрея Первозванного и национального Центра Славы. Все-таки способствует как-то развитию и Духовной Миссии, и тому, как там проводят время, и какую-то помощь паломникам оказывает Ваш фонд?

Михаил Якушев: Надо сказать, что, поскольку наша программа, главная программа года «Просите мира Иерусалиму» – она существует по благословению, как я сказал уже, двух Патриархов – Иерусалимского и Московского. А представительство нашего Патриархата является, как бы послом, начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме, то, естественно, наш приезд туда становится частью нашей совместной работы. Потому что принимают богомольцев каждый год все больше и больше, особенно после отмены виз.

Елена Зелинская: Какие-то есть цифры? Как-то вы видите, сколько туда паломников ездят, именно паломников?

Михаил Якушев: Цифры я побоялся бы точно назвать. Месяцев шесть назад нам говорили в министерстве туризма, эти цифры впечатляют израильских наших коллег, потому что неслучайно все-таки отменили визы. Это было, оказывается, для них облегчением, и это выгодно. То, что легко можно попасть на Святую землю, и проблем не создается особо для израильтян. Они создают условия, для того чтобы беспрепятственно все-таки проходили эту границу безвизово.

Развитие паломнической инфраструктуры – мы постоянно приезжаем в Русскую Духовную Миссию, видим, как меняется она. Затраты большие на это идут – на прием паломников, поклонников. И вся программа… Ведь приезд в Иерусалим – это что? Это подготовка программы. Она идет на Пасху. Но, для того чтобы все произошло так, как происходит каждый год, и вы видите по телевизору прямую трансляцию, вот для этого необходимы рабочие поездки.

Елена Зелинская: Это Вы про огонь рассказываете. Но мы не только по телевизору это видим. Мы видим это и живыми глазами, потому что, как известно, вы доставляете этот огонь на самолете в Москву, и очень многие православные русские имеют возможность зажечь свою свечку именно от настоящего огня. Мне удалось это сделать даже в храме в Московской области, и огонь не совсем обжигал, не был он… Еще можно было поднести руку.

Михаил Якушев: Вы знаете, тут произошло то, что наша программа была направлена на восстановление духовной и исторической памяти. Игумен Даниил описывает, что он поставил лампаду за всю землю Русскую – за князей, за своих родичей, сородичей, и за себя потом, недостойного. Вот эта традиция была в поколениях у нас. И до игумена Даниила игумен Варлаам тоже был, выполнял ту же самую традицию. Даже, я думаю, до принятия крещения на Руси были уже первые христиане на Руси, она брали ту же самую традицию, которая развивалась тогда христианами других стран. Тогда еще не было церковного раскола, Великой Схизмы, и для нас те, которых мы называем католики, тогда были православные. Они такими были до 1054 года, до вот этого раскола.

Но эта традиция развивалась, как-то видоизменялась, но само наше движение, получается, что мы берем, мы не то, что копируем, мы эту традицию сохраняем. Потому что надо приехать, помолиться о мире в Иерусалиме и во всем мире вместе с Патриархом Иерусалимским и привет – вот эту благодать от брата, Иерусалимского Патриарха, привезти Патриарху Московскому.

Здесь связь Иерусалима с Москвой не только в движении, то благословение, которое мы получаем от Патриарха. Вместе с ним наш епископ окормляет по благословению Патриарха Московского нашу делегацию. Там очень много иностранцев. Польская делегация становится часто польской православной частью русской делегации. Они в облачении, у них очень похоже на русское церковное облачение, и… Греки, румыны, американцы, французы, православные – вы знаете, когда там стоите, спрашиваешь: «Ты кто, брат?» Человек принял православие год-два тому назад.

А когда сейчас я был у Патриарха Иерусалимского, я выходил от него, там группа лондонцев – русские люди, которые живут в Лондоне. Там у них приход. И благословил их епископ Елисей, тогда он был начальником Русской Духовной Миссии, когда я еще служил в Израиле дипломатом. В общем, я передал им привет, они говорят: «У нас есть новокрещеный». Англичанин, молодой парень, который был с ними. Только что с Иерусалима, то есть с реки Иордан он, в общем-то, принял Православие и тянется к русскому языку. В Англии, Великобритании, оказывается, Православие очень популярно. И члены парламента многие принимают Православие. Удивительные вещи, которые, может быть, мы не очень сильно пропагандируем, не знаю, надо ли это пропагандировать, но Православие стало популярно в западной Европе. Храмы католические закрываются – православные приходы приходят, или выкупаются.

Елена Зелинская: Раз уже зашел разговор на эту тему, я очень люблю Финляндию, часто там бываю. Много делала программ о жизни Финляндии, в том числе, конечно, о православии в Финляндии. Разговаривала очень много со священниками – и русскими, которые служат в Финляндии, и финнами. Они наблюдают ту же самую тенденцию. Дня не проходит, чтобы… Они мне такую цифру называли: дня не проходит, чтобы еще один финн не присоединился к Православию. Но там, где Православие есть, там оно и торжествует.

Михаил Якушев: Да, воистину.

Елена Зелинская: Мы с Вами совершили такое путешествие по Святой земле и вернулись в Москву. Я так понимаю, что фонд Андрея Первозванного и в Москве трудится тоже на пользу развитию и восстановлению вот этих вот прерванных нитей, так ведь?

Михаил Якушев: Да.

Елена Зелинская: Давайте, мы вспомним, у нас уже заканчивается передача, но все-таки мы вспомним о том, что произошло у нас, в Кремле не без помощи вашего фонда. Я имею в виду про Спасскую башню.

Михаил Якушев: Так получилось, что в фонде появился представитель Зарубежной Церкви, когда еще не было молитвенного общения. По благословению Святейшего Патриарха Алексия мы вступили в санкционированный контакт и, в общем, сами не ожидали, насколько нас поменяет общение с представителем, с архиереем Зарубежной Церкви.

Владыка Михаил Донсков, в миру Симеон Донсков, Семен Васильевич – донской казак, он прибыл к нам в фонд в конце 2003 года, после того как Владимир Владимирович Путин встретился с архиереями Зарубежной Церкви. В общем, результатом этой встречи стала идея перенесения святых мощей великой княгини Елизаветы Федоровны – это одна часть. А вторая часть – это то, что он рассказал нам, что при работе комиссии Московского Патриархата и Зарубежной Церкви в качестве требования, которое было подано Зарубежной Церковью к Московскому Патриархату – это было восстановление икон надвратных в Кремле и, чтобы убрали звезды, заменили их на вот эти кресты старые державные императорские. Это очень нас удивило, потому что мы как-то и не думали, что…

Елена Зелинская: Что там есть эти иконы.

Михаил Якушев: Для нас это было… В общем, это привело к тому, что мы спросили, есть ли какие-то фотографии. Через год мы получили фотографию, и стали думать, как бы нам пробраться к этим белым простыням над въездом в Спасскую и Никольскую башни. В общем, письмо написал Владимир Иванович Якунин, председатель попечительского совета нашего фонда, в мае 2007 года президенту Путину, и тот ответил положительно, что можно сделать. А мы попросили за счет собранных нами средств, не государственных, а общественных, проверить, есть ли там что-то. Если нет, то попробовать воссоздать. А если там что-то есть, то попробовать это восстановить.

Елена Зелинская: Вы провели большую исследовательскую работу, и результатом…

Михаил Якушев: Результатом оказалось, что сейчас вы видите, Спаситель на Спасской башне и Николай Чудотворец восстановлены, смотрят на нас и благословляют открыто уже, не будучи замурованными. Наверное, для всех, кто был сопричастен с этим проектом, это чудо, другим словом это не назовешь. Достаточно вспомнить коменданта Кремля, как он воспринял это. Просто видно было по нему, знаете, что чудо, его нельзя описать.

Елена Зелинская: Михаил Ильич, осталось выполнить второе требование и вернуть кресты над иконой на Спасской башне, на другие башни. Этот нонсенс, когда над святой иконой…

Михаил Якушев: Конечно, конечно.

Елена Зелинская: Стоит, по-прежнему находится символ безбожного государства. Наверное, этот нонсенс тоже как-то надо разрешать.

Михаил Якушев: Мавзолей когда стоит, может быть, он, как памятник, и хорош. Знаю, что некоторые говорят, что его надо сохранить. Но присутствие там останков или мумии руководителя большевистского государства – это, конечно, вопрос, по меньшей мере, спорный. Я не знаю, как может быть.

Были такие споры, вернее, слухи, но это не подтверждено исторически, это как анекдот шел. Когда Патриарх Тихон уже болел, сказали, что канализацию порвало рядом с Мавзолеем, и нечистоты залили. Это анекдот такой был в 20-х годах. То, якобы Патриарх сказал: «По мощам и елей!» Тут не убавить, ни прибавить. К сожалению…

Елена Зелинская: Будем надеяться, что и здесь история пойдет все-таки прямым путем, и мы будем все больше и больше избавляться от таких несоответствий в нашей жизни. Напротив, все больше и больше завязывать узлы, которые соединяют нашу историю, и расширяют наши возможности жить в рамках русской истории, русской географии.

Михаил Якушев: Согласен, Елена Константиновна, согласен, но просил бы наших питерских друзей обратить внимание. Действительно, Санкт-Петербург, а область – Ленинград.

Елена Зелинская: Согласна.

Михаил Якушев: Это как будто, образ Христа, а нимб у него, так сказать, антихриста. Знаете, несоответствие.

Елена Зелинская: Ну, что ж, Михаил Ильич, будем с Вами молиться и ожидать, что в следующем году, может быть, не в следующем, в ближайшем, по крайней мере, на нашей с Вами жизни, мы избавимся от этих всех несоответствий, и российская история и российская география будут восстановлена так, как это соответствует русскому национальному образу жизни, русскому характеру, нашему представлению, и во Славу Божию.

Михаил Якушев: Во Славу Божию. Аминь.

Елена Зелинская: На этом слове, наверное, лучше всего и закончить нашу программу. Большое Вам спасибо за увлекательный рассказ о путешествии по Святой земле. Я, словно прошла с Вами по этим великим городам, одно перечисление названий которых радует сердце любого православного христианина: Иерусалим, Назарет, Капернаум, Иерихон.

Михаил Якушев: Иерихон, Вифлеем.

Елена Зелинская: Вифлеем.

Михаил Якушев: Назарет.

Елена Зелинская: Спасибо Вам большое, Михаил Ильич, за это путешествие, и всего Вам доброго.

На этом, уважаемые телезрители, я, Елена Зелинская, прощаюсь с вами. Сегодня у меня в гостях был Михаил Якушев, первый вице-президент фонда Андрея Первозванного и Центра Национальной Славы России. До следующего понедельника. Мы не обещаем вам готовых ответов. Мы их не знаем. Но мы собираемся искать их и находить, размышляя вместе с вами. Будет день, будет поиск.